Она прикусывает нижнюю губу.

— Но что, если я тебе наскучу?

— Дженни. — Уткнувшись лицом в ее шею, я тихо смеюсь, затем отрываю ее губу. — Сегодня я использовал один из твоих фаллоимитаторов, чтобы залатать вмятину, которую ты оставила в машине своего брата, а затем наблюдал, как ты стонешь над каждым кусочком своего ужина и дочиста облизываешь пальцы. Быть с тобой — все равно что смотреть мое любимое телешоу. Я всегда в нетерпении жду, что будет дальше.

Она сияет.

— Я твоя любимая?

— Моя, блять, любимая.

Она переплетает свои пальцы с моими.

— Покажешь мне?

Я делаю это пять раз подряд, показывая ей все мои любимые места на ее теле, шепча ей на ухо обо всем, что в ней делает мою жизнь лучше. Позже, когда ее тело прижимается ко мне, а мои пальцы танцуют вдоль ее позвоночника, она открывает рот и рассказывает мне, что на самом деле произошло сегодня.

— Это чушь собачья, и ты это знаешь, Дженни, — говорю я, когда она заканчивает. — Ты получила это предложение о работе, потому что твой преподаватель считает, что ты этого заслуживаешь, а не из-за брата, и не потому, что ты следуешь правилам.

Она кончиком пальца выводит свое имя на моем торсе.

— Трудно не думать об этом, когда кто-то вкладывает эту мысль тебе в голову. Я ненавижу сомневаться в себе.

— И при этом ты дала Крисси именно то, что она хотела. Она хочет, чтобы ты недооценивала свой талант. Она хочет, чтобы ты был такой же неуверенной в себе, как и она. Потому что, в конце концов, к этому все и сводится. Она неуверенна в себе и завидует.

— Ты думаешь, именно поэтому я ей не нравлюсь?

Я пожимаю плечами.

— Держу пари, Крисси даже не знает, почему ты ей не нравишься. Потому что это не имеет никакого отношения к тебе, а связано с ней. У нее тараканы в голове, с которым нужно разобраться.

— В этом есть смысл. Просто… иногда мне кажется, что я ни к кому не подхожу.

— Ты не была создана, чтобы подходить, Дженни. Ты слишком выделяешься, чтобы прятаться в тени.

Она кладет свою теплую щеку мне на плечо.

— Спасибо тебе, Гаррет.

Я щекочу ее шею кончиком косы.

— За что?

— За то, что поговорил со мной. Выслушал меня. Помог мне. Но больше всего за то, что запер меня в шкафу и заставил играть с тобой.

— Я не уверен, что все было именно так.

— Оргазмы были замечательными.

— Достаточно замечательными, чтобы выбросить игрушки?

— О, Гаррет. — Она жалостливо и шутливо смеется, похлопывая меня по груди. — Давай не будем увлекаться. Мужчины не вибрируют.

— Может, и нет. — Мой язык скользит за ее ухом. — Но настоящие мужчины заставляют тебя вибрировать.

Хихикая, она прижимается ко мне и вскоре крепко засыпает в моих объятиях. Я включаю Netflix, говоря себе, что разбужу ее позже и провожу домой. Но чем дольше я лежу здесь, тем больше мне не хочется отпускать ее.

Она сногсшибательна, как захватывающий дух шедевр: каштановые волны выбиваются из косы, рассыпаются по шее, темные ресницы обрамляют розовые щеки. Я не знаю, что ей снится, но чем больше она морщит носик во сне, чем чаще она счастливо вздыхает и улыбается, тем больше я молю Бога, чтобы это был я.

Я не могу удержаться от того, и беру свой телефон, нажимаю на красную кнопку «запись». Я хочу видеть это лицо именно таким, какое оно есть прямо сейчас, когда захочу, и через час я посылаю правила к черту. Я выключаю телевизор и погружаюсь в темноту, крепче прижимая Дженни к себе.

Ее рука скользит вверх по моей руке, пальцы погружаются в мои волосы.

— Гаррет? — шепчет она. — Мне уйти?

— Останься.

Я жду, что она начнет спорить, скажет, что это плохая идея. Но вместо этого, после мгновения, которое, кажется, длится вечно, она просовывает свою ногу между моими.

— Я подумала, ты сказал, что я храплю.

— Не-а, ты сегодня во сне очень милая. Я снял видео, чтобы в следующий раз напомнить себе, когда ты будешь бесить меня.

Она смеется, затем замирает.

— Что?

— Видео. Не волнуйся, я его спрятал.

Она вскакивает, чуть не ударяя меня по лицу, когда наваливается на меня, включая лампу, которая заливает комнату светом, заставляя меня щуриться.

— Удали его.

Я тру глаза кулаками.

— Что?

— Удали его. Сейчас же.