— Раньше здесь была студия йоги, — говорю я ей.

Я подхожу к ней сзади, когда она останавливается перед зеркалами от пола до потолка. Ее глаза встречаются с моими в отражении, язык медленно скользит по нижней губе, прежде чем она сглатывает, как будто она уже знает ответ на вопрос, который собирается задать.

— А теперь?

— Теперь это танцевальная студия.

— Гаррет, — выдыхает она. — Ты этого не делал.

— Я так и сделал. — Мой подбородок касается ее плеча, когда я прижимаю ее к себе. — Я люблю тебя, Дженни. Ты надрывала задницу всю свою жизнь, а теперь посещаешь бизнес-курсы. Ты полна решимости воплотить свою мечту в реальность. Ты заслуживаешь этого, и для меня было бы честью стать частью этого следующего шага в твоей жизни.

Ее носик морщится, когда она борется со слезами, которые, я знаю, вот-вот прольются. Я люблю ее мягкие, ранимые черты так же сильно, как ее смелые и нахальные.

— Ты сделал это для меня?

— Я бы сделал для тебя все, солнышко.

Одинокая слеза скатывается по ее щеке, и я прижимаюсь к ней губами.

— Спасибо тебе за то, что осуществил мою вторую по значимости мечту.

— Что было первым?

Она поворачивается и берет мое лицо в ладони, ее глаза сияют нежностью. Она нежно целует меня в губы.

— Ты.

* * *

— Мой больше.

— Нет, это не так.

— Да, это так.

— Нет, это не так.

— Да, это так.

— Твою мать. — Адам протискивается между мной и Картером с большой коробкой в руках. — Мы сравниваем дома или члены? Всем похуй. Они оба мини-особняки.

Картер ахает.

— Мини? Мой дом? — Он разводит руками, указывая на наш с Дженни новый дом. — Я имею в виду, это. Это маленькое. Мое огромное. Огромное, как мое…

— Эго, — заканчиваю я за него.

Оливия заходит внутрь и толкает меня кулаком.

— Это прекрасно. Даже Картер сказал это на прошлой неделе после финального просмотра с вами, ребята. — Она расстегивает переноску, которую носит, и снимает Ирландию с груди. — Хочешь, чтобы твой дядя Гаррет прижался к тебе?

— Да, она любит, — воркую я, подхватывая самую красивую маленькую леди на руки. Ее широко раскрытые зеленые глаза смотрят на меня, когда она хихикает, затем быстро засовывает весь кулак в рот, и слюна стекает по ее подбородку. Я целую ее пушистые темные кудри. — Как поживает моя принцесса?

У нее в волосах розовая заколка, на конце которой сверкает солнечный луч, а на ее комбинезоне написано, что Я милая, Мама горячая, Папе счастливчик. Я точно знаю, Картер купил это. Девяносто девять процентов ее одежды так или иначе содержат слово «папа». А сам он по очереди носит свою футболку с надписью DILF, и другую, на которой написано Girl Dad.

— Твой папочка сводит тебя с ума? — Я уворачиваюсь от Картера, и мы прыгаем по моей кухне. — Хочешь остаться с ночевкой у тети Дженни и дяди Гэра, чтобы сбежать от него?

Картер усмехается.

— Пожалуйста. Она одержима мной. — Он тянется к нам, протягивая хватательные руки. — Дай мне взять ее.

— Нет. Я ей нравлюсь. — Моя милая девочка хватает меня за волосы на затылке, прежде чем положить щеку мне на плечо, все еще покусывая свои пальцы. Я торжествующе улыбаюсь. — Видишь? Ты ей не нужен.

Картер хмурится.

— Но я ее папочка.

— Ты? Откуда мне знать наверняка? Ты не надел ни одну из своих папских футболок.

Дженни проходит мимо с коробкой с надписью кухня. Она ставит ее на землю, оставляет поцелуй на щеке Ирландии и на моих губах.

— Фу. — Картер шутит. — Тебе обязательно делать это прямо у меня на глазах?

Дженни бросает да через плечо, когда приходит мимо него, и Картер прищуривается на меня, смахивая несуществующую пыль с моего стола.

— Знаешь, Андерсен, я живу всего в пяти минутах отсюда. Это значит, что я всего в пяти минутах езды, если тебе нужно надрать задницу.

— Да, и я всего в пяти минутах ходьбы, если нужно будет надрать твою задницу.

— Я первый это сказал!

— Я сказал это вторым!

— Гребаные дети, — бормочет Эммет. Он уносит Ирландию, целуя ее в нос. — Привет, малышка.

— Следующей была моя очередь, — скулит Адам. — Я не видел ее два дня.

— Для меня прошло девять, — бормочет Джексон, пряча глаза за солнцезащитными очками, когда он неторопливо входит с коробкой.

— Это потому, что ты уехал в Кубу с какой-то цыпочкой, с которой познакомился в спортзале, — напоминаю я ему.