— Не делала.

Его глаза закатываются.

— Гаррет, — он со стоном произносит свое имя, запрокинув голову. Ему не нужно хвататься за свой бугорок, но он все равно это делает, и я отступаю на каждый его шаг в моем направление. Он выглядит так, словно собирается съесть меня, и я не уверена, что стану сопротивляться.

Я нахожу подушку и швыряю ее в его раздражающее, разгоряченное лицо, по крайней мере, в двадцатый раз за сегодняшний вечер.

— Ты должен быть застенчивым, придурок!

Он ловит подушку мускулистым предплечьем, и когда он бьет меня ею по лицу, я ахаю.

— Я не застенчивый, Дженни! Я просто чертовски боюсь тебя!

— Оно и видно! — мне не хватает свободного места, когда он подкрадывается ко мне. Я спотыкаюсь о свою сумку, Гаррет хватает меня за рубашку, пытаясь удержать на ногах. Я понятия не имею, куда делся робкий, неуклюжий мальчик, и откуда появился какой-то альфа-мужчина, источающий секс и уверенность, готовый взять все под контроль.

И он все еще не отпускает мою рубашку.

Он бросает многозначительный взгляд на ярко-розовый вибратор, все еще прыгающего по полу, хотя он теряет силу и быстро отключается. Это единственная игрушка, которую я взяла с собой, и теперь мне придется пользоваться пальцами, а они уж точно не вибрируют.

— У тебя что, нет никого, кто бы сделал это за тебя?

Я отвожу плечи назад, ударяя его по запястью в стиле дзюдо, чтобы ослабить хватку. Это не срабатывает.

— Мне не нужно, чтобы кто-то делал это за меня. Я прекрасно справляюсь сама.

— Нет? У тебя нет парня?

— Если бы у меня был парень, поцеловала бы я тебя?

Он медленно расплывается в ухмылке. Боже, самодовольство делает его таким сексуальным.

— Итак, ты признаешь, что была равноправным участником того поцелуя.

— Я… — я указываю носом на потолок. — Я ничего не признаю.

— Это очень плохо, — мурлычет он. — Помнишь, ты сказала мне, что я должен работать над тем, чтобы говорить то, что я думаю? — его хватка на моей рубашке усиливается, мягкий хлопок скользит по моей коже, открывая все больше моего тела. Он заполоняет все пространство между нами. — Я думаю, что хотел поцеловать тебя, и думаю, ты хотела, чтобы я это сделал. Я думаю, тебе это чертовски понравилось, пока ты не сказала себе, что этого не должно было быть, и испугалась.

Я задыхаюсь, когда упираюсь спиной в стену. Голубые глаза Гаррета опускаются на мои губы.

— В чем дело, Дженни? Куда подевалась вся эта уверенность? Спрятаться негде?

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы унять ее дрожь, когда Гаррет проводит большой рукой по краю моей челюсти, наклоняя мое лицо к своему. Его другая рука опускается на край моего бедра, кончики пальцев разжигают огонь на моей коже, когда они поднимаются все выше, играя с подолом рубашки.

— Я думаю, ты пришла сюда, чтобы потрогать себя, думая обо всем, что могло бы случиться, если бы ты не сбежала, и я думаю… — его прерывистое дыхание касается моих губ, его взгляд обжигает. — Я думаю, что хотел бы тебе помочь. Я думаю, ты хочешь, чтобы я тебе помог.

— Гаррет, — хнычу я, дрожа, когда его губы касаются моих.

— Да, — шепчет он. — Вот так. Именно так звучал твой голос, когда ты простонала мое имя.

Я поднимаю подбородок и облизываю губы, закрытые веки трепещут, пока я жду.

И жду.

Жар его тела сменяется неприятным холодком, когда он отпускает меня, его ухмылка не что иное, как самодовольная гордость, когда мои глаза распахиваются, и он отступает назад.

— Мне бы очень не хотелось неправильно истолковать знаки. Так что, если я прав, если тебе нужна моя помощь… — он проводит большим пальцем по своей жесткой линии подбородка, соскребая щетину, которой не было два дня назад. — Ты должна быть предельно ясной.

Рычание вырывается из моего горла, и прежде чем я успеваю осознать свои действия, я бросаюсь ему на грудь и зарываюсь пальцами в его волосы. Он обхватывает мою задницу, подтягивая к себе, мои ноги обвиваются вокруг его талии, моя спина сталкивается со стеной.

То, как его рот овладевает моим, — это не что иное, как собственничество в его чистейшей, самой прекрасной форме. Прямо сейчас он может завладеть моим ртом и практически любой другой частью меня, и я не понимаю, почему готова отдать это ему.

Пятки впиваются в его задницу, я подстегиваю его, вырывая стон из его горла, когда выгибаюсь. Я горячая и влажная, и я никогда ничего не хотела так, как прямо сейчас хочу Гаррета.

Прижимая меня бедрами к стене, он срывает мою рубашку через голову. Никогда я не видела ничего более свирепого, чем его обжигающий взгляд, который скользит по мне, зажигая огнем каждое нервное окончание. Взяв в охапку мои волосы, он зарывается лицом в шею, его теплый рот дразнит, покусывает, оставляя за собой влажный след.