— Наверное, кто-то может назвать меня лучшим братом в мире.

Он раздражает и бесит меня, но Картер всегда был лучшим братом и моим лучшим другом, поэтому я обвиваю руками его шею и кричу: «Я так сильно тебя люблю».

В поле зрения появляется хмурое лицо мамы.

— Но ты можешь остаться со мной, если хочешь. Дженни, тебе не обязательно переезжать. Еще не слишком поздно. Картер может отказаться от сделки. Ты можешь…

Картер заставляет ее замолчать, накрыв ее лицо гигантской ладонью.

— Ш-ш-ш, — он берет меня под руку. — Давай. Я проведу тебе экскурсию.

Картер водит меня по квартире, показывая просторную хозяйскую спальню, примыкающую ванную комнату со стеклянным душем. Дальше по коридору есть вторая спальня и еще одна ванная комната — гораздо больше, чем мне нужно.

Что неудивительно, как и то, что он говорит мне, что на самом деле хотел подарить пентхаус. Картер любит баловать своих людей, и он застукал меня за поиском квартиры для аренды в прошлом месяце. У меня небольшой доход, а в Ванкувере все дорого, поэтому доступные квартиры с моим бюджетом напоминали фото из криминальных хроник. Картер посмотрел на меня с выражением на лице, которое говорило «еще чего, точно блять нет», а потом захлопнул мой нотубук и ушел, умудряясь при этом закатить глаза.

Когда мы заканчиваем тур по квартире, я танцую в каждой комнате еще три раза, потому что я так влюблена в них и не могу перестать улыбаться.

— Это невероятно и настолько идеально, — я кружусь по гостиной, прежде чем обнять брата, бросаюсь на Оливию, которая уютно устроилась на диване, и целую ее в щеку. — Спасибо тебе, бесконечное спасибо.

— Ты можешь переехать, как только захочешь, — говорит мне Картер, когда мы собираемся домой. — Я смогу помочь тебе, когда вернусь с нашего выезда на следующей неделе, — он вручает мне брелок из розового золота с акриловой буквой «J» и крошечными цветами. — И один из парней живет этажом выше, это круто. Я чувствую себя спокойнее, когда ты живешь одна, а я знаю, что он рядом. Я еще не спрашивал его, но уверен, он присмотрит за тобой.

— Отлично, — как это похоже на него — присматривать за мной.

Он вытаскивает меня в коридор, когда дверь напротив открывается. Мягкий смешок пронзает воздух, и Картер улыбается.

— Вспомнишь солнце, вот и лучик. Что ты делаешь здесь, внизу? Ну, я вообще знаю, что ты здесь делал, — он приподнимает брови. — Твои волосы растрепаны… и твоя рубашка… — он мотает головой, все еще улыбаясь, затем указывает на меня. — Дженни переезжает. Сказал ей, что ты присмотришь за ней, — выражение его лица становится жестким. — Ты должен присмотреть за ней.

— Мне не нужна нянька, — ворчу я, ни к кому конкретно не обращаясь, застегивая пальто, прежде чем посмотреть, какой бедной, ничего не подозревающей душе, поручили эту работу. Мои пальцы прекращают свою работу, когда мой взгляд останавливается на паре широко раскрытых сине-зеленых глаз, беспорядочной копне блондинистых волос на его голове, и серых спортивных штанах, так небрежно свисающих слишком низко на бедрах.

Картер прав: Гаррет выглядит так, будто у него только что был секс.

А полуодетая блондинка с красными ногтями цвета пожарной машины, обхватывает его локоть так, будто ее только что как следует трахнули. Я ловлю себя на странном чувстве зависти.

Гаррет Андерсен занимает достойное место в шкале привлекательности Криса Хемсворта: у него сияющая кожа, солидные мышцы, бирюзовые глаза цвета океана в самый ясный день, а его спортивные штаны нисколько не скрывают, что у него очень горячо между ног, ведь почему бы и нет? Так что подайте в суд на меня, бедную девушку за то, что я размышляю о том, каково это, перепихнуться с ним. Прошло слишком много времени, и у меня есть немного, ладно, дохера, паутины в подземелье.

Черт, разве до этого я не называла это Диснейлендом?

Ярко-красный румянец заливает щеки Гаррета, когда он выдерживает мой пристальный взгляд, и я понятия не имею, что на него находит, когда он отрывается от девушки, стоящей рядом с ним, практически толкая ее.

— Ладно, как я и говорила, — прочищая горло, я обматываю шею шарфом. — Со мной не нужно нянчиться, особенно придурку года, — я беру Оливию под руку и направляюсь к лифту, бросив взгляд через плечо. Судя по ее смеху, Оливии, не меньше, чем мне нравится, как Гаррет в удивлении раскрывает рот. Уверена, он хочет быть моей нянькой так же сильно, как я не хочу услышать вновь, как мой брат называет себя «большим папочкой».

— Дженнифер Беккет, — ругается мама, догоняя нас. — Это было грубо! Прости, Гаррет! Мы тебя любим!

— Я была с Картером гораздо грубее, — отмечает Оливия. — Но Гарретт — милашка.

Я морщу нос.

— Милашка, который трахался с моей новой соседкой.

Мне все равно, но немного неловко видеть их вместе. А что, если стены тонкие? Хочу ли я знать, как он звучит, когда вот-вот кончит? Не особо.

Это одна из причин, по которой я избегала социальных сетей до того, как Картер встретил Оливию; когда он был тем еще казановой. Никому не нужно видеть доказательства того, как кто-то трахается.