В отличие от Света, создать жизнь Правитель Энерона не мог.

Anas Eneron. Кто еще мог разработать настолько извращенный план? Он должен вернуть утраченное господство над планетой. Любой ценой. И для триумфального выхода на поверхность нужны были сущности, имеющие основу Первородных и человеческое тело. Необходимо было создать могущественную и непобедимую армию скрещенных. Неисчислимое множество бездумных сущностей, обладающих нечеловеческими способностями, которые однажды встретят своего хозяина. Вот в чем заключался мерзкий план Первородных.

Картины богомерзкого произведения скрещенного потомства даже не отразились в сознании. Хвала Всевышнему! Мозг отказался посылать импульсы даже фрагментарно. Да Клеону и не надо было этого видеть.

Догадаться же было не сложно. Пришедшие по какой-то причине добровольно в самое сердце преисподней девочки постоянно рожали. Ну почему он был ученым? Генетиком? Мозг же быстро определил, что первородная материя в десятки раз более плодородящая, чем обычное человеческое тело. Бесконечное слияние с мутирующими тварями, и рождение неописуемо многочисленного потомства – сущностей, скрещенных с самой Тьмой.

Вот и весь ритуал. Святый Боже, да что же это такое?!

Не мог заледеневший от дикого ужаса мозг придумать никаких слов, чтобы обозначить то, что мелькало на дикой скорости перед глазами.

– Сколько лет похищенные девочки находятся внизу? – Клеон сумел еле слышно прошептать. Мозг одаренного ученого невероятным образом не сдался даже под мощнейшим давлением всепоглощающей тьмы.

– Двенадцать лет, – Анагиана ответила очень тихо. – Каждый раз двенадцать девочек, каждые двенадцать лет. В разных местах.

– Странная цифра. Почему именно двенадцать девочек? И почему каждый двенадцать лет? – Наверное, задавая вопросы, он хотя бы мог дышать.

– Столько требуется на создание проходов. И столько требуется, чтобы произвести нужное количество потомков, – еще тише ответила женщина.

– Да кто организует похищение ровного количества детей в один день? – Неконтролируемая горечь выплеснулась фонтаном, хотя Клеон прекрасно понимал, что за исчезновение девочек отвечает явно не Анагиана.

– Никто не похищает. Ты все видел. К местам проходов девочки приходят сами, – добавила еще тише Анагиана, и в голосе прозвучало нечто странное.

Если бы Клеон не был парализован страхом, он бы заметил, что в тоне женщины прозвучало не осуждение, а страшное сожаление.

Но на фоне всего, что он увидел, Клеону было явно не до этого.

Клеон хотел спросить, что потом происходит с девочками, но не смог. Ком из острых иголок льда, царапающих горло поднимался все выше. Казалось, еще немного, и из шеи пойдет кровь. Он даже не пытался представить, что может быть с девочками после двенадцати лет чудовищного слияния с гигантскими мутирующими тварями и бесконечного рождения потомства.

Не хотел он спрашивать о подобном. Анагиана сказала сама.

– Для нужного количества потомства нужно двенадцать девочек, каждые двенадцать лет. – Клеон все ж обратил внимание, что у женщины сильно дрожит голос. Неужели она умеет плакать? – На все пять мест. После этого нужны новые.

– Пять мест, – как завороженный повторил Клеон, содрогнувшись от мысли, что рядом с одним местом он родился и вырос. С местом, где каждые двенадцать лет пропадало не по две, а по четыре двенадцатилетние девочки.

– Ты нашел все места. Проходы. Хотя нельзя было этого делать. Они все равно тебя найдут и отомстят. – Анагиана сказала с сожалением.

– Как давно это происходит? – Пересилил себя Клеон. Ничего не мог он поделать с диким любопытством, которое и привело его в саму бездну. Он вспоминал все, что изучал в древних легендах и знал, что, если найдет начало, поймет и причину омерзительного ритуала. – Когда все началось?

– Намного раньше, чем ты можешь представить, – Анагиана замолчала, как будто пытаясь найти нужные ответы. Общее поле образов, скопированных Первородными за тысячи лет, должно было содержать и информацию и о самом начале. Клеон не видел, как расширенные черные глаза женщины засияли ярким черным блеском. В сознании замелькали картины очень далекого прошлого.

Клеон четко увидел берег и кромку океана, только все вокруг было другим. Первозданным. Вот слово, которое он искал. Мозг как будто переместился на несколько тысяч лет назад. Он все видел так ясно, как будто стоял рядом.

Планета, на которой не было еще современного человечества. Нетронутая красота прибрежной полосы должна была вызвать восхищение. Только непроницаемое черное небо, заслонившее свет звезд, и равномерный всплеск густеющей черной воды, создавали зловещую мрачную атмосферу.