— Надо лучше, — сказал я твердо. — Без пятен. Давайте, граф, не подрывайте мою репутацию в моих глазах!

Он обнял меня за плечи и повел из кабинета. В большом обеденном зале слуги торопливо сервируют стол, застеленный белой накрахмаленной скатертью, уже расставлена посуда из чистого золота и серебра, повара торжественно вносят чуть ли не на носилках зажаренную и запеченную дичь, вдоль стен выстроились слуги в ливреях и белых перчатках, готовые моментально менять блюда.

Я старался даже не смотреть на великое разнообразие блюд, себе выбрал только запеченного в пряном соусе фазана. Разделался быстро, а так как граф обедает неспешно, смакуя каждый ломтик какой-то нежной с виду рыбы, я взглядом велел слуге подать мне вон того молочного поросенка, а когда он с поклоном опустил его передо мной, начал есть так же степенно, но увлекся и сожрал снова так же быстро, даже нежнейшие косточки погрыз и проглотил, только тогда вздрогнул, что это я так задумался, нельзя же так забываться…

Поймал весёлый взгляд графа, он даже подмигнул мне, мол, хороший аппетит — украшение мужчины.

Потом пили компоты, наконец, граф промокнул губы салфеткой и пригласил меня в кабинет.

— Не представляете, юноша, — сказал он доверительно, — насколько же это прекрасно вот так встать и без чьей-либо помощи ходить по дому где хочу и когда хочу!..

— Но продолжать капать в глаза необходимо, — напомнил я.

Авдотья Васильевна осталась за столом, ест молча и неспешно, а Байонета пошла за нами следом, сказала за его спиной:

— Я ещё равно буду капать. Это он слишком обрадовался…

— Хорошо, — сказал я ей. — Ещё три дня!.. А потом раз в сутки, перед сном. Для профилактики. Если прекратить, ещё вернется, и ваш батюшка ослепнет окончательно.

Граф, улыбаясь и уже не слушая нас, заорал на ходу:

— Тишка! Неси карту моих земель!

По коридору прокатился его мощный рев, дальше подхватили, продублировали, а через несколько минут в кабинет примчался запыхавшийся то ли лакей, то ли служащий, уже немолодой, одет несколько небрежно, я по ряду деталей понял, что это один из доверенных, с которыми граф по-свойски общается чаще других, и которому доверяет больше.

Этот Тишка сразу расстелил на огромном столе карту таких исполинских размеров, что края свисали, тут же придавил в одном месте массивной чернильницей из дорогого малахита чистого изумрудного цвета, а с другой стороны придержал рукой.

Граф, кряхтя, вылез из кресла, но подошел уверенно, старый бык, полный звериной силы, счастлив, что не нуждается в поводыре.

— Какие вам земли? — спросил он живо. — Есть очень хорошие в Краснодарском крае, в Малороссии, даже в Крыму…

Я воздел обе ладони, останавливая его поток щедрот.

— Ваше сиятельство, я буду больше счастлив, если передадите малую толику из земель, которые не приносят вам дохода или являются в чём-то проблемными.

Он вскинул брови, всматриваясь в моё лицо с изумлением.

— Тогда какая ваша выгода?

— Во-первых, — сказал я и загнул палец, — титул барона. Во-вторых, это самое важное, не хочу быть тунеядцем, что живет на заработанном другими. Я буду вести хозяйство… а где его нет — постараюсь наладить. Я должен показать себя в работе и защите Отечества, а не в прожигании жизни!

Даже Байонета умолкла и смотрит с непонятным выражением, а граф вздохнул, произнес потеплевшим голосом:

— Какие достойные речи и достойное поведение… Что ж, посмотрите вот на эти земли.

Он провел пальцем по карте, поясняя, что вот может предложить мне эти, приличные и зажиточные, совсем рядом со столицей, или вот это, но немного подальше, чуть севернее, только земля там неурожайная…

— Да и вообще, — договорил он поскучневшим голосом, — там ещё убыточное.

Авдотья Васильевна, незаметно присоединившаяся к нам, добавила жалостливо, не глядя на карту и вряд ли понимая, что на ней изображено:

— Бери, юноша, что поближе к столице. Хоть земли там мало, но на титул барона хватит. Да и хозяйство налажено, прибыль идет…

Я уточнил:

— А вот эта, что севернее… Эта вот линия… граница владений?

Он кивнул.

— Не удивляйтесь, это ещё принадлежит мне, хотя, я же говорил, там ещё слишком скудное, а земли приносят… даже не знаю, проносят ли прибыль?

Я ещё раз посмотрел на все три участка. Два рядом с Петербургом, третий чуть дальше на север. Пусть не слишком далеко, это земли, где, вроде бы, высаживались всякие там рюрики, но в сравнении с приличными под Петербургом… гм… здесь ещё прибрано, настроено и ухожено, да и до столицы рукой подать, но эти вот, что севернее впятеро… да что там впятеро, вдесятеро крупнее! И река рядом, и четыре озера, пара болот, здесь ещё не знают, что болота — тоже хорошо, и какие мощные леса!

Я сказал гордо и с достоинством:

— Молодое поколение, как говаривал мой батюшка, не должно на готовенькое, а призвано трудом и усердием доказывать свою полезность стране и Отечеству!

Он вздохнул, посмотрел мне в глаза.

— Будет трудно, юноша. Но, если хватит сил, выбор вообще-то, несмотря на риск… верный.

— Спасибо, ваше сиятельство, — сказал я скромно.

Он повернулся в сторону слушающего нас внимательно Тишку.

— Распорядись, — велел он, — чтобы все необходимые бумаги собрали и сегодня же отправили в Имперскую Канцелярию по земельным наделам! Кстати, озаботься, чтобы не тянули. Намекни, что граф Басманов осерчает.