Мама для наследного принца. Три шанса попаданки

Аннотация

Муж-император обвинил Лоан в супружеской измене. Донос был ложный, но его не интересовало. Все потому, что у императора новая наложница, и он задумал избавиться от жены. А чтобы ничего не мешало их счастью, наложница подговорила императора вместе с впавшей в немилость Лоан казнить и ее сына, наследного принца.

Приговор оглашен, враги предусмотрели все. Кроме одного.

В теле императрицы теперь гостья из другого мира, попаданка. И чтобы спастись самой и защитить ребенка, она рискнет совершить невозможное.

Удастся ли ей переписать судьбу?

Ведь попытки всего три.

Глава 1 Громкий голос глашатая разносился над площадью. – Императрица Лоан из рода Гу, запятнавшая себя супружеской изменой, приговаривается к смертной казни. Вместе с ней приговаривается к смерти рожденный ею сын. Дитя измены не может стать наследным принцем великой династии. Злые корни должны быть отсечены… Лоан поверить не могла, что слышит это, казалось, она спит и видит сон. Но достаточно было посмотреть в холодные глаза мужа и торжествующие его новой наложницы, так и льнувшей к его руке, на вельмож у трона, становилось ясно. Это не сон. Глашатай цзай закончил зачитывать приказ, свернул золотой свиток с киноварными императорскими печатями и выкрикнул: – Выкажите уважение! Вся площадь опустилась на колени. Осужденная на смерть императрица Лоан не склонила головы. *** Три часа спустя. *** Тюремный коридор был полон, на каждом шагу стража. Сотник байху прохаживался вдоль решетки, отгораживавшей камеру, в которой была заперта женщина с маленьким ребенком. Беготня, шум, бряцание оружия, голоса… Ничто не могло отвлечь узницу. Она писала письмо. Следовало осторожно подбирать слова. Послание прежде прочтет цензор, потом оно попадет в руки наложницы мужа, и только после этого, может быть, на него мельком глянет он сам. Но это не имело значения, в письме не было ни упреков, ни просьб о помиловании. Еще вчера она была императрицей Лоан, коронованной по воле небес. Сегодня ее обвинили в супружеской измене. Донос был ложный, состряпанный каким-то недоучкой чжушэн, едва получившим низшую ученую степень на экзаменах. Но кого волнует, если есть воля императора, решившего избавиться от жены, мешавшей его счастью с новой наложницей? А теперь приговор оглашен, казнь состоится на рассвете. Лоан готова была принять свою судьбу. Но вместе с ней муж-изменник приказал казнить и ее сына, наследного принца. Этого Лоан допустить не могла. Что сделает мать, чтобы спасти своего ребенка? Она пойдет на все, даже на крайнюю меру. Осужденной на казнь позволялось увидеться с кем-то из семьи, чтобы проститься. Лоан пожелала увидеть старую няню. Письмо было адресовано ей. Закончив писать, женщина отложила кисть и еще раз внимательно перечитала написанное. Потом свернула тонкий лист рисовой бумаги и положила в специальный футляр. С этого момента счет пошел на минуты. По знаку сотника в камеру тотчас же вошли два стражника, один забрал футляр, другой письменные принадлежности. А императрица села на край невысокого тюремного топчана, на котором спал ее маленький сын, и с тех пор даже не пошевелилась. Ей оставалось только ждать. *** Спустя почти два часа, из дальнего конца коридора послышались шаркающие шаги и постукивание палки. Появилась дряхлая старуха, ее поддерживал под руку одетый в грубую темную одежду простоволосый парень. – Эй! Убирайся! Тебе сюда нельзя! – немедленно набросилась на него стража. – Неужто слепую оставите без поводыря? – раздался скрипучий старческий голос. – Он мой внук, блаженный, немой от рождения. Все это время Лоан сидела не шевелясь и смотрела перед собой, как будто происходящее ее не касалось. – Пропустить, – коротко бросил байху. Шаркающие шаги и стук палки приблизились, потом послышалось звяканье ключа, решетчатая дверь камеры открылась. Старший над стражей пропустил старуху и ее поводыря, а сам отошел в сторону и замер, повернувшись спиной. Лоан поднялась с места, а слепая няня ощупью двинулась к ней. – Девочка моя… Письмо было зашифровано, кто бы его ни прочел, мог увидеть только несколько ничего не значащих фраз. Истинный смысл могла понять только старая няня Лоан, потому что была ведьмой. Получив послание от Лоан, старая слепая няня провела над листом рисовой бумаги ладонью, и на нем вспыхнули совсем другие слова: «Я, императрица Лоан из рода Гу, и я готова на все, даже на перерождение. Если это спасет моего сына» Всего на миг, но этого было достаточно. Сейчас она была здесь. И с ней демон-охранник. «Принесла?» – молчаливый вопрос горел в глазах Лоан. Няня кивнула и повернулась к простоволосому парню, сопровождавшему ее. Тот незаметно вытащил из рукава своего темного одеяния мешочек и три белоснежных пера. «Готова?» – прозвучал в голове голос няни. Лоан смежила веки. Да. Парень взрезал коротким кинжалом ладонь, кровь мгновенно истаяла в воздухе. А вместе с ней и три пушистых белых пера. Как только это произошло, старуха развязала мешочек, высыпала на ладонь серый порошок и дунула на Лоан. «Спи, девочка моя». Поклонилась и вместе со своим поводырем покинула камеру. А Лоан прилегла на топчан рядом со своим сыном и закрыла глаза. *** Саша часто видела один и тот же сон. Тот роковой день. Авария. Ее маленький сын, которого она не смогла спасти, хотя сама была врачом. Он умер у нее на руках. Каждый раз так. С того момента Саша не жила, а влачила какое-то полумертвое существование. Муж сначала стал изменять, потом ушел вовсе, но ей было безразлично. Единственное, что имело значение – сны. Она бы все отдала за шанс вернуться в прошлое и спасти сына. В этот раз сон начинался, как всегда. Она снова видела, как ведет машину, маленький Антошка в детском кресле рядом, болтает и теребит в пухлых ручках игрушку… И вдруг сон сменился, словно залился молочным туманом. И из этого тумана возникла женщина в затканных золотом красных шелках, на голове высокая диадема с драгоценными камнями. Саша не успела изумиться во сне, а женщина проговорила: – Спаси моего сына. – Что? – не поняла Саша, но сердце все равно зашлось трепетом. – Как я спасу твоего сына? – Умоляю, – женщина метнулась к ней. – Я не могу. А ты сможешь, если займешь мое место! Ведь она видела это во сне, но Саша подумала – вот он, шанс, которого она так ждала. Вернуться в прошлое и спасти сына, пусть даже так. За это она готова была все отдать. – Говори, – кивнула она. – Времени мало, – женщина спешила. – Но слушай! Я императрица Лоан. Саша слушала и не верила своим ушам, как муж-изменник, император Гуауэй, поддавшись на уговоры своей новой наложницы Джиао, отправил на плаху жену и двухлетнего сына, наследного принца Вэя. Чтобы не мешался у любовницы под ногами. Убить ребенка? Да она бы своими руками удавила этого императора! – Казнь на рассвете, – говорила Лоан. – Но. У тебя будет три попытки повернуть время вспять и переписать судьбу. И верный хранитель-страж. Ты согласна? На то, чтобы решиться во сне, ушли доли секунды. В этой жизни она безумно несчастна. Кто не хоронил своего ребенка, не сможет понять, каково это – гореть в огне. Это был ее шанс. Саша выдохнула: – Согласна. – Благодарю тебя. Я уйду счастливой, – женщина прижала руки к груди и растаяла в молочном тумане. А вместе с ней растаял и сон. Медленно и как бы нехотя выныривая из забытья, она стала просыпаться. Когда Саша открыла глаза, вокруг был забранный решетками тюремный подвал. *** Первые ощущения были так себе. Непривычная неудобная одежда, сковывавшая движение, на голове тяжеленная конструкция, от которой все ныло. Зловещий полумрак, который разгонял только свет факелов. И кругом полно солдат. Но страшнее всего были запахи. Затхлость. Кровь. Смерть… Хотелось крикнуть: «Где я?». Но тут она разглядела наконец топчан, на котором скрючилась в неудобной позе. И спящего малыша, одетого в бело-золотые шелка. Темноволосая головенка, пухлые ручки. Ребенок около двух лет, совсем как ее Антошка. Сердце гулко стукнуло и подскочило к горлу. Саша приподнялась на локте, и в этот момент перед ней возник молодой воин в доспехах. Бесстрастный, смуглый, раскосый, длинные темные волосы забраны в особую прическу. Довольно красивый, молодой и стройный, в опущенной руке он держал меч дао. Она невольно дернулась, закрыть ребенка собой, и пробормотала сглотнув: – Кто ты? Что тебе нужно? Увидеть вооруженного головореза вот так, в двух шагах, когда ты совершенно беспомощная сидишь в камере, да еще с тобой ребенок… Воин коротко поклонился и произнес: – Императрица Лоан, я твой личный страж. В памяти сразу всплыл тот разговор из сна. Черт… черт-черт. Саша оглянулась на солдат за решеткой. Мужчина невозмутимо проговорил: – Госпожа, не бойся, они не видят меня. Сейчас меня никто не видит, кроме Тайцзы и тебя. – Тай… что? – Твоего сына, наследного принца, – воин перевел взгляд на ребенка в золотистом одеянии, спавшего на топчане. Это громом отдалось в сознании, но Саша внезапно успокоилась и наконец вспомнила все, что было в том сне. Она здесь, потому что поменялась с той женщиной местами. Мужчина внимательно следил за ней, потом произнес: – Госпожа, слушай внимательно. Голос у него был слишком низкий, словно принадлежал не человеку, а какому-то сверхъестественному существу. И то, как он сказал, что его никто не видит, кроме нее. Она не выдержала, спросила: – Постой. Кто ты? Ты не человек… – Я демон, – проговорил он, а глаза внезапно загорелись алым, но только на один миг. Не вязалось это все как-то, все-таки он слишком был похож на человека. – И как… – она прокашлялась. – Как твое имя? Весь ее земной опыт говорил, что имя – это важно. – Мое имя Бэй. На мне долг жизни, госпожа, я никогда не покину и не предам тебя. Но мы теряем время. Мужчина снова поклонился. Но без подобострастия, на равных. – Прости, – Саша смутилась. А он продолжал: – У тебя будет три шанса вернуться в прошлое. Я проведу тебя, помогу и буду рядом, но изменить судьбу ты можешь только сама. Она снова вспомнила сон и кивнула: – Я поняла. И тут же оглянулась на ребенка. Сведений минимум. Пока что Саша знала только, что она императрица. И у нее муж – император. Не последнее место в любой иерархии. Но как вышло, что она оказалась в этой тюрьме, и почему ее завтра вместе с сыном поведут на казнь? Как такое вообще могло произойти?! С этим следовало разобраться. – Мне нужно знать, с чем я столкнусь, – это скорее были мысли вслух. – Я расскажу, – ее личный страж коротко поклонился и спросил: – В какой момент прошлого переместить тебя? Немного страшно было делать первую попытку, но она хотела наверняка, чтобы гарантированно все исправить. Потому и сказала: – Когда все это началось. Он молча кивнул и достал из-за пазухи перо белой цапли. Оно поднялось над его ладонью и истаяло в голубом свете. *** В следующий миг Саша ощутила себя сидящей на троне в сверкающем золотом огромном зале. На ней была затканная золотыми фениксами драгоценная одежда из золотого шелка. А на голове тяжеленная высокая диадема с горящими алым огнем рубинами и звенящими подвесками – корона феникса. Слева от нее на троне с драконами восседал император Гуауэй – изнеженный и бледный молодой мужчина, в золотой одежде и странной шапке с золотыми драконами. Это и был муж Лоан? Трудно было сопоставить все это с собой. А вокруг множество лиц, слуги, стража. Костюмы эти, головные уборы… В первый момент у Саши зарябило в глазах. «Госпожа, смотри прямо перед собой», – услышала она голос своего личного стража. Невидимый для остальных, Бэй по-прежнему находился рядом. Саша немного успокоилась. Надо было собраться и понять. Раз ее перенесло в прошлое, значит, это какой-то важный момент из жизни Лоан. И что бы это ни было, оно произойдет прямо сейчас. Она сама не знала, чего ждала. Только не… Тонкий перезвон золотых цепочек и женский мелодичный смех. Как серебряный колокольчик. А потом шелест одежд и тихие, почти бесшумные шаги. В зал легкой семенящей походкой вплыла стайка девушек. Золотые украшения, яркие шелковые одежды. У каждой по две прислужницы и евнухи сопровождения. Саше инстинктивно не понравилась эта процессия. «Это новые наложницы, – негромко проговорил ее личный страж. – Они были приняты во дворец недавно, сейчас их будут представлять императору и императрице». Неплохо устроился! – хотелось воскликнуть ей. Но тут Бэй добавил: «Таков обычай, госпожа». Словно хотел напомнить, что она приняла условия, и теперь поздно что-то менять. Она выпрямилась на троне. А все эти девицы приблизились и склонились перед ней. Но гораздо ниже перед императором, а тот заинтересованно подался вперед на троне. И у него даже проскочил такой характерный жест – он потер пальцы левой руки. Потом сел ровнее и знаком велел девицам пониматься. Теперь можно было разглядеть их ближе. Все молодые, по-своему хорошенькие. Одна из девиц была в красном, это выделяло ее из толпы. Девушка была красивее остальных. Белоснежная кожа, искусно подведенные глаза, губы, как лепестки цветка, понятно, что это в основном ухищрения косметики, но не заметить ее было невозможно. Саша еще подумала, что это сделано намерено. Тем временем старший евнух – тайцзянь приторно-сладким голосом докладывал императору. Наконец представление закончилось. Теперь все эти разряженные девицы стояли перед императором, сложив руки перед собой и опустив головы в покорной позе. Он некоторое время разглядывал их, откинувшись на подлокотник трона, а потом выбрал девушку в красном. – Как тебя зовут? – Джиао, ваше величество, – пропела девушка, бросив на него кокетливый взгляд, склонилась в поклоне и закрылась рукавом. Тот самый серебристый смех принадлежал ей. Глава 2 Смотреть, как твой муж прямо на твоих глазах откровенно увлекается другой женщиной? Как он жалует новой наложнице особый подарок – нефритовую подвеску, означающую, что сегодня он будет спать с ней? Это было слишком для Саши, которой в принципе вся эта дворцовая жизнь никак не касалась. Все эти их гаремы, подковерные интриги, обычаи. Она была здесь только для того, чтобы спасти маленького мальчика, сына Лоан, и не собиралась в это вляпываться. Но неожиданно вляпалась по самое горло. Потому что теперь она и есть императрица Лоан. Все эти шепотки, льстивый смех и пожелания. Прямо при ней, не слишком-то и стесняясь. Переварить это было сложно, ей даже стало трудно дышать. Саша представила, а каково это было для Лоан? Ведь та, возможно, и даже вероятно, любила мужа. Еще она неожиданно поняла, что теперь ей придется в эту чужую жизнь вовлекаться. Возможно, даже иметь отношения с мужем-императором. Ее словно пригвоздило к этому проклятому трону, а дышать стало еще труднее. Саша обвела взглядом зал, медленно выдохнула и еще больше выпрямилась на троне. – Почему ты перенес меня именно сюда, в этот момент и час? – спросила личного стража. «Потому что с того момента, как наложница Джиао была представлена императору, он стал охладевать к императрице», – ответил Бэй. Голос мужчины звучал бесстрастно, и все же какая-то отдаленная эмоция угадывалась. Саша впервые подумала, а имеет ли этот демон (или все-таки человек…) чувства? Или он просто отрабатывает долг жизни, потому что его привязали каким-то ритуалом? Трудно было судить сейчас. Она подумала о другом. Странной показалась сама формулировка. В конце концов, подумаешь, император охладел к жене. Да, неприятно, но такое случается сплошь и рядом в династических браках. Всесильные фаворитки, законные жены, утратившие влияние, – все это прекрасно уживалось. Что-то тут было не так. – Но это не причина, чтобы отправлять императрицу на казнь, – проговорила Саша, скользя взглядом по залу. – И уж тем более не причина для того, чтобы казнить наследного принца. Поправь меня, если это не так. «Все так, госпожа», – мужчина коротко поклонился. Слишком мало сведений. Слишком мало! А толпа в зале не оставалась статичной. Несмотря на то что все они усиленно изображали радость и преувеличенную лояльность, теперь достаточно четко было видно разделение. Взгляды, оценивающие, настороженные, торжествующие. – Кто эти люди в зале? – спросила она Бэя. «По правую руку от трона семья Гу, твоя семья, госпожа. Здесь многие: сыван – наследный князь, цзюньваны – областные князья, дацзянцзюнь – главнокомандующий, генерал границ». Он явно перечислил не всех, но Саша и так поняла, что семья императрицы Лоан весьма высокопоставленная и многочисленная. Понятно, что все они крепко держатся за свое положение. И тем более странно… – А остальные? Кто по левую руку от трона? «Несколько семей, – отвечал тот. – Обрати внимание на семью Ньян. Они цзюньваны – областные князья и поднимаются сейчас. Наложница Джиао из семьи Ньян». Как раз в этот момент император распорядился отпустить всех, а прекрасную Джиао одарить и притвести в его покои. Потом повернулся к Саше и протянул ей руку: – Моя императрица. Она застыла, не зная, что делать. После всего, что она тут видела, он хочет… чего? «Госпожа, нужно улыбнуться и ответить», – раздался голос Бэя. «Не могу», – сказала она мысленно. «Тогда просто молча прими руку императора. Но лучше будет, если ты выкажешь ему почтение», – бесстрастно проговорил ее личный страж. Ощущение, что этот миг тянется бесконечность. На самом деле, прошло, наверное, не больше пары секунд. Император смотрел на нее, но Саша не могла заставить себя пошевелиться, а в голове неслись мысли. Плюнуть на все, послать лесом? Да, у нее просто пригорало в груди, а император вызывал только отвращение. Но. Этим она только упростит задачу новой наложнице. А у нее на руках маленький сын, которого надо спасти. Значит, придется быть милой и держать себя в руках. Она улыбнулась лучшей своей улыбкой, склонила голову и приняла протянутую руку. – Мой император. Качнулись длинные подвески короны феникса, раздался тихий мелодичный звон. Император Гуауэй взглянул на нее с тем самым выражением, с которым смотрят на ценную, но бесполезную вещь, и повел к выходу. А за ними двинулась целая процессия. Все это неспешно, под шелест длинных неудобных одежд и перезвон цепочек. Уже в дверях зала муж-император соизволил повернуться к ней и прохладно произнес: – Бесценная императрица, пусть будет твой сон спокойным. Завтра с утра я навещу тебя и Тайцзы Вэя. То есть, от любовницы он придет к ней пожелать доброго утра? «Госпожа, – прозвучало в сознании. – Нужно выразить благодарность» Пришлось опомниться. Саша нашла в себе силы выдавить еще улыбку и склониться перед ним: – Благодарю, мой государь. Император кивнул ей и ушел. А она осталась, окруженная толпой придворных дам и евнухов. Ее тут же подхватили под руки с двух сторон, и процессия двинулась дальше, увлекая ее за собой. Чувствовала она себя как листок, который несет потоком. Хотелось крикнуть: «Куда вы меня ведете?». К счастью, рядом с ней, невидимый для других, шествовал ее личный страж. Это давало силы. Императорский дворец был поистине огромен. И с ее точки зрения сплошь состоял из неоправданно больших, нецелесообразных и плохо отапливаемых помещений. Зато резьбы и позолоты было немерено и везде курились удушливые благовония. Одни залы сменялись другими, разнообразными и вычурными. Казалось, этому не будет конца. – Мы не можем перейти сразу к другой попытке? – спросила она Бэя. Просто у нее еще в зале возникло устойчивое чувство, что она УЖЕ опоздала. Момент надо было выбирать иначе. Мужчина качнул головой. «Нет, госпожа. Мы вернулись в прошлое Лоан. Новая попытка будет возможна после того, как ты проживешь весь этот цикл». – Черт! – Саша беззвучно выругалась, получалось, она застрянет тут надолго! «Я могу только немного ускорить, – продолжал он говорить, глядя перед собой. – Сворачивать для тебя время». И вдруг резко обернулся и взглянул ей прямо в глаза. «Но прожив эту часть жизни Лоан, ты сможешь понять, где были допущены роковые ошибки, и попытаться их исправить». Поклонился и добавил: «Императрица Лоан, мы пришли». Действительно, миновав еще несколько залов и переходов между строениями, они добрались до ее покоев. Большая часть ее сопровождения осталась снаружи, но три, видимо, особо приближенные, прислужницы вошли вместе с ней. Нет, вот этого не хотелось. – Оставьте меня, – проговорила Саша. Все трое замерли, уставившись на нее, а потом, пятясь задом, вышли. Наконец она осталась одна. Нужно подумать и очень крепко подумать. Раз уж она вынужденно остается здесь, значит, ей придется вступить в поединок с новой наложницей и выиграть. *** Некоторое время она так и сидела на дико неудобном жестком подобии диванчика, переходящего в столик, и терла лоб. Все в душе возмущалось. Для Саши ситуация была неприемлемой, столкнись она с этим в жизни – взяла бы развод и ушла, забрав ребенка. Но тут она жила не свою жизнь, а жизнь Лоан. А Лоан была императрицей, законной женой. И вот хотелось бы знать, каковы возможности императрицы. Потому что ложиться в постель с императором и пытаться отбить его у любовницы… Сашу передернуло. Ни за что. Тут нужно задействовать другие рычаги. Но прежде всего Саша хотела увидеть мальчика, ради которого она решилась на это все. При мысли, что ребенок где-то в этом огромном дворце совсем один, ей было тревожно. Надо как-то придумать, чтобы сын теперь всегда находился рядом с ней. Поэтому отойдя немного от прострации, она мысленно позвала: «Бэй, как мне вызвать прислугу?» «Госпоже достаточно сказать слово, чтобы слуги вошли», – произнес он, взглядом указывая на тонкие, почти прозрачные, а главное, полностью проницаемые стенки покоев. Черт… Значит, за ней постоянно подсматривают и подслушивают. Это было неприятное открытие. Нужно быть осторожной вдвойне и постоянно следить за собой. Звать она не стала, хлопнула в ладоши. В помещение сразу вплыла, мелко семеня, одна из прислужниц. Очевидно, высокопоставленная особа, потому что вся была в золоте. Льстиво улыбнулась и склонилась перед ней: – Что государыне угодно? – Приведите моего сына. Придворная дама изумленно вытаращилась на нее. – Что непонятно? – спросила Саша. – Я хочу видеть своего сына? А та залопотала: – Моя госпожа, накажите недостойную, – и стала кланяться. – Тайцзы Вэя сейчас нельзя видеть, у него час купания, принц принимает ванну. А потом его отведут на ночной сон. Распорядок дня соблюдается строго. Наследного принца приведут к вам завтра утром. Это был еще один сюрприз. Саша чуть не выругалась сквозь зубы, понимая, что придется ждать утра. Дворцовый этикет сковывал ее по рукам и ногам. Как Лоан тут вообще жила?! Но уже заставила себя собраться и проговорила мягче: – Я просто хотела удостовериться, что с наследным принцем все в порядке. – Тогда я отправлю слуг узнать, как самочувствие наследного принца? Слишком много любопытства было у прислуги в глазах. Саша медленно выдохнула, придется вживаться в роль императрицы Лоан. – Отправь, – кивнула она и добавила: – Я хочу принять ванну. – Да, госпожа, – придворная дама низко склонилась и наконец убралась. *** Спустя несколько минут в ее покоях началась суета. Бесшумно сновали слуги, наполняли ванну, отгороженную полупрозрачной ширмой. Но вот все было готово, над поверхностью горячей воды поднимался пар, в воде плавали красные лепестки. Пахло чем-то сладким. А ее окружили прислужницы. – Госпожа, позволь, мы поможем тебе раздеться. Но здесь, невидимый для всех, находился ее личный страж. Он вообще постоянно находился с ней рядом. «Бэй…» – позвала Саша. Не раздеваться же при нем? Она даже покраснела при этой мысли. А мужчина бросил на нее странный взгляд и проговорил: «Не волнуйся, госпожа, я ничего лишнего не увижу». И повернулся спиной. Дальше пришлось позволить прислужницам раздеть ее и помочь забраться в ванну. Потом она отослала всех и осталась одна, сидя по горло в ароматной горячей воде. А ее личный страж по-прежнему был здесь, в двух шагах, просто стоял спиной. Все это было странно и интимно, но сейчас ей нужен был совет. Саша хорошо запомнила момент, когда происходило представление новых наложниц, но только сейчас сопоставила все, что видела. Гуауэй выбрал только одну девушку в красном. Только она получила нефритовый жетон. Остальных ждало разочарование, им пришлось улыбаться и проглотить свои амбиции. Они могли бы пригодиться. – Скажи, Бэй, – проговорила она тихо. – Что стало с теми девушками, которых император не выбрал? Личный страж ответил не сразу. Широкие плечи шевельнулись, он чуть сместился, можно было предположить, что переложил в руках оружие. Зачем ему меч, если он все равно невидимый? – мелькнула мысль. Вероятно, это просто атрибут, с которым он не расстается. Возможно, что-то связанное с тем, что при жизни этот демон был воином. Мужчина стоял спиной, но от него пришла какая-то эмоция, Саша уловила отголоски и устыдилась этих своих мыслей. Ощущение – будто она подглядывала за личным. – Они будут жить во дворце, но не получат привилегий, положенных заслужившим милость императора. Низкий голос воина прозвучал ровно. Трудно сказать, читал ли он сейчас ее мысли. – И что это за привилегии? – Это содержание из казны, подарки, большее количество прислуги, более разнообразная пища. Наложница, которой дарован зеленый нефритовый жетон, получает в распоряжение собственный дворец. Белый нефрит означает, что наложница удостаивается звания супруги. – Супруги? – Саша удивилась. – Да, у императора может быть несколько жен. Но золотой императорский нефрит с фениксом получает только императрица. Черт ногу сломит в этой их гаремной иерархии! Однако она хорошо помнила, что Джиао получила зеленую нефритовую подвеску. Значит, дворец ей и полный пансион? Так вот на что император тратит казенные деньги. На своих любовниц. В зале тогда присутствовали семьи, предоставившие своих дочерей императору «в пользование». Все явно рассчитывали поиметь с этого что-то, а повезло только семье Ньян. Саша потерла глаза, вода плеснула, мужчина неуловимо напрягся и чуть повернул голову вбок. – Госпоже что-то угодно? Она внезапно смутилась, слишком уж быстрая была у него реакция. Однако спросила: – Но раз у тех девушек, кого император не выбрал, нет собственных дворцов, где они будут жить? – Они получают жилище в гареме, где распределением и содержанием ведает императрица. А вот это было хорошо! Задействовать девиц, заинтересованных пробиться к императору в постель и тем самым приблизиться к кормушке, стоило. Это был бы идеальный вариант. Пусть соперничают и пытаются отбить императора у Джиао. – Имеет ли смысл приблизить этих девушек? – спросила она и добавила, развивая свою мысль. – Я имею в виду, создать им предпосылки, чтобы они могли оказать Джиао конкуренцию? – Имеет, госпожа, – ровно проговорил страж. – Императрица Лоан именно так и поступила. Значит, она на верном пути? Однако от его слов ее как будто холодной водой облило, возвращая в реальность. – Где же Лоан ошиблась? Чего не учла? – сейчас это были мысли вслух. – Ты не узнаешь, если не попробуешь, – низкий голос мужчины почему-то вызвал мурашки, особенно когда он добавил: – Госпожа, ты уже долго сидишь в ванне. Вода остыла, ты можешь простудиться. Действительно, вода уже ощущалась прохладной, а кожа на пальцах сморщилась. Ее личный страж был прав. Из ванны Саша выбралась. Даже звать никого не пришлось. Достаточно было положить руки на бортики и сесть, как тут же за ширму скользнули ее прислужницы. Ее стали обтирать и одевать, словно куклу. Потом был ужин, и после этого императрица Лоан отошла ко сну. Все это время Бэй находился рядом, он и сейчас стоял спиной в двух шагах от ее кровати. Надо сказать, кровать императрицы была на редкость неудобной. Этот валик под головой, чтобы не порушилась прическа… Пыточные приспособления. Невозможно представить себе, как на этом можно спать. «Госпожа, – негромко прозвучал его голос. – Если хочешь, я могу свернуть для тебя время. Сразу настанет утро». Утро? И утром к ней приведут сына? Конечно, она этого хотела! *** Однако первым с утра императрицу Лоан навестил кое-кто другой. Глава 3 С утра Саша с нетерпением ждала, что ей приведут сына. Таков был распорядок дня. Наследный принц с утра посещает мать, выказывает почтение, положенное ее сану, и желает здоровья и долголетия. Боже милосердный, ребенку и двух лет нет! Но Бэй объяснил, что таковы традиции. Хорошо, она примирилась. И теперь опять сидела в статичной позе на этом неудобном сооружении и с нетерпением вглядывалась в то, что происходит за полупрозрачными решетчатыми стеночками. Ей должны были привести малыша. Вот возникло какое-то движение, Саша приготовилась… В дверь просочилась одна из ее прислужниц, скользнула к ней мелкой семенящей походкой и доложила: – Государыня, пришел ваш отец Гу Лао Сыван и хочет видеть вас. Отец Лоан? Саша просто застыла, ощущая, как ее на уровне инстинктов заливает неприятием. «Госпожа, ты можешь не принять, – прозвучал голос Бэя рядом. – Но лучше узнать, с чем пришел твой отец». Ее личный страж был прав. С трудом подавив досаду, она ровно и безэмоционально произнесла: – Я рада принять его. Прислужница поклонилась и выскользнула, а через минуту в ее покои вошел довольно крепкий пожилой мужчина, Саша его узнала, видела вчера на представлении новых наложниц ко двору. Мужчина вошел и остановился в центре. Окинул ее недовольным взглядом. Однако, подумала Саша, но промолчала. Не шевельнулась на своем этом недодиванчике. Наконец он соизволил склонить голову, она кивнула в ответ. Зазвенели подвески на ее высокой диадеме. А мужчина открыл рот. И нет, не для того, чтобы поприветствовать дочь или сказать что-то хорошее. – Ты разочаровала меня. – Я? – сухо обронила Саша, чувствуя, как пригорает внутри. – Чем же. – Вчера император выбрал дочь семьи Ньян. – Как я могла этому помешать? – ей даже самой интересно стало. – Разве не ты ведаешь гаремом? Тебе подчиняются все гаремные евнухи – шаобо. Как ты могла допустить, чтобы ей дали красные одежды? Какого черта?! – протест просто взвился. Вникать с ходу во все это?! Как будто Лоан была виновна в том, что ее муж прельстился другой женщиной. Но да, еще вчера ей показалось, что девушка в красном выделятся и это сделано неспроста. Думается, тут не обошлось без взятки. Она выпрямилась и сказала: – Я учту. Мужчина смерил ее острым взглядом и прошелся туда-сюда, заложив руки за спину. Наконец проговорил: – Нельзя допустить усиления рода Ньян. Ты должна заставить императора забыть о новой наложнице. Иначе корона феникса на твоей голове не останется. Кроме тебя у меня есть еще две дочери. Злость подкатила к горлу. Этот противный дядька, папаша Лоан, готов был торговать дочерьми как товаром. Да плевать ей было на корону. И на мужа-изменника, пусть он хоть трижды император. Она пришла сюда спасти ребенка! Однако Саша молчала. А тот, видимо, счел, что все сказал, резко бросил: – Помни о долге перед семьей, Лоан. И вышел. Ее долго трясло изнутри. Потом она спросила личного стража: «О каком долге он говорил?» Бэй ответил словно через силу, видно было, что ему говорить неприятно: «Твоя семья сильно вложилась в то, чтобы ты стала императрицей, госпожа. Теперь они от тебя не отстанут». Бедная Лоан, подумалось Саше, как она вообще в этом кошмаре жила? Но теперь она императрица Лоан, и это ее жизнь. Она невольно сглотнула и стала настраиваться на то, что она скоро сможет увидеть маленького наследного принца. Но вместо сына появился супруг-император. *** Ах да. Он ведь вчера сообщил, что намерен утром посетить ее. Прямо после ночи, которую он провел с новой любовницей. Правда, непонятно с какой целью. То ли потому что хотел как-то загладить свою измену, то ли просто потешить свое эго и потоптаться на гордости и самолюбии жены. Или это предписывал дворцовый этикет? Так сказать – отчитаться о проделанной работе. В любом случае неприятно. Саша смотрела на этого бледного мужчину в тяжелой дорогой одежде и видела в нем своего бывшего мужа, который ей изменял. Холодное безразличие разливалось в душе, однако она встала и приветствовала супруга-императора, как велит этикет. – Крепок ли был твой сон, дорогая? – прохладно осведомился Гуауэй. – Благодарю, государь, все хорошо, – она присела в поклоне и знаком показала прислужнице подавать чай. Без помощи Бэя, четко и своевременно указывавшего ей, что нужно делать, черта с два она бы так быстро вписалась в роль Лоан. А вписаться было необходимо. Если она хочет переиграть тут всех, нельзя вызывать у этого типа с капризным лицом преждевременных подозрений. Император уселся на диванчик, а она с приклеенной улыбкой опустилась на краешек напротив. Гуауэй отпил чай, перевел взгляд на нее и деловым тоном начал: – Императрица. Саша приготовилась слушать. А он всего лишь сообщил, что наложнице Джиао нужно выделить удвоенное вознаграждение и дать разрешение выбрать на ее усмотрение лучшие ткани и меха для нарядов. – Надеюсь, ты проследишь за этим, дорогая? «Чтоб ты сдох», – подумала Саша, а вслух сказала, склонив голову: – Конечно, государь. Он отпил еще глоток и проговорил: – Мне приятно, Лоан, что вижу на твоем лице радость. А Саша улыбнулась пошире. – Я рада, что могу сделать что-то приятное для моего императора. Сейчас было самое время осуществлять свой план, она немного нервничала, но начала уверенно: – Государь, я бы хотела устроить прием в саду и пригласить на него наложницу Джиао, заслужившую ваше расположение. Но у нас еще есть несколько юных красавиц, представленных ко двору. Их я бы хотела пригласить же. Пусть девушки повеселятся, и может быть, ваш взор упадет на какую-нибудь из них. Мужчина хмыкнул и прищурился. – Это хорошая мысль. Клюнул. Теперь надо было закрепить успех. – Муж мой, я хочу для вас только счастья. Надеюсь, вы посетите мой прием? – Непременно, – проговорил он, отставил чайную чашку и стал подниматься с места. – У меня есть еще одна просьба, государь. – Говори. Вот теперь самое главное. – Государь, я волнуюсь о здоровье наследного принца. Его покои далеко, и я не могу быть уверенной, достаточно ли хорошо они протоплены. Нельзя ли сделать так, чтобы наш сын жил в покоях, смежных с моими? Так я в любой момент смогу убедиться, что с Тайцзы Вэем все хорошо. Император Гуауэй наморщился, потом выдал: – Я подумаю, как это можно устроить. И ушел. Вот теперь можно было выдохнуть, пока что все задуманное удалось. Дальше видно будет. Многое будет зависеть от того, как пройдет этот прием в саду. Не успела она додумать, как в помещение опять просочилась прислужница и посеменила к ней. Склонилась низко и пошептала: – Государыня, к вам пожаловала наложница Джиао. Ей показалось, она ослышалась. А прислужница склонилась ниже и добавила: – Наложница Джиао стоит снаружи. И? – хотелось спросить. За каким чертом ее принесло? Пришла насладиться победой и потоптаться на гордости императрицы, повернуть кинжал в ее сердце? Будь на ее месте настоящая Лоан, действительно любившая мужа, было бы тяжело. Но она и есть Лоан. С той лишь разницей, что император Гуауэй для нее никто, пустое место. Она здесь только из-за ребенка. И если ради этого придется проявлять дипломатическую гибкость, она на это пойдет. «Госпожа, ты можешь не принять ее», – прозвучал голос личного стража, стоявшего рядом. Ну почему же, ей было интересно, что эта девица запоет. Саша выпрямилась на своем неудобном диванчике, подобии «домашнего трона», и кивнула: – Пусть войдет. Прислужница поклонилась и вышла, а через минуту раздался мелодичные перезвон золотых цепочек и легкий шелест шелков. В помещение вплыла, иначе не назовешь, изящная красавица. Вплыла и коротко поклонилась, прикрывая кончиками длинных, тонких пальцев губы, расплывающиеся в улыбке. Тихий серебристый смешок. – Почтительно приветствую государыню императрицу, – проговорила нараспев. Вот только во взгляде подведенных глаз и намека на почтение, одна насмешка. Да, эта девушка была красива. Красивая, яркая и опасная, как ядовитое насекомое. И совершенно точно пришла сюда пометить территорию. Саша изобразила благосклонный кивок. Показала Джиао на одно из кресел, повернулась к прислужнице: – Принесите чай. И перевела взгляд на наложницу. А той, похоже, очень хотелось увидеть ревность и покопаться в ране. – Моя государыня, я позволила себе принести сладости. Они великолепны, – пропела Джиао и невероятно изящно изогнулась, подзывая знаком свою служанку, стоявшую в дверях. – Государь распорядился послать их мне с утра. А вот это было уже оскорбление. Прийти к ней и принести объедки?! Звенящая тишина повисла в помещении, прислуга замерла, а наложница продолжала улыбаться, всем своим видом показывая – ну, что ты мне сделаешь? Крайняя наглость или глупость. Но глупой эта девица не выглядела, а ее поступок был чистейшей провокацией. Злость поднялась горячей волной, однако Саша не изменилась в лице. – Ты очень заботлива и щедра, Джиао, – кивнула она и повернулась к своей придворной даме. – Раздайте девушкам в гареме. Пусть они тоже попробуют сладости от личного повара императора. – Да, ваше величество, – придворная дама тут же поклонилась. Блюда сразу унесли, а она взглянула на Джиао и проговорила как ни в чем не бывало: – У меня для тебя хорошая новость. Государь очень доволен тобой. И выделил для тебя двойное вознаграждение. Наложница наверняка прекрасно об этом знала, но Саше не спеша отпила чай и продолжила: – А меня просил дать тебе разрешение выбрать в кладовых лучшие ткани и меха для нарядов. Тебя проводят, и ты сможешь взять все, что захочешь. На свое усмотрение. – Я благодарю государыню, – процедила Джиао, склонив голову. – И еще, – теперь Саша смотрела прямо наложнице в глаза. – Я сегодня устраиваю в саду прием для девушек гарема. Император обещал посетить его. Я надеюсь, ты на этом приеме будешь красивее всех. Ох, какие злые искры сверкнули в глазах наложницы. – Продолжай и дальше радовать императора, – проговорила Саша и жестом показала, что та может уходить. Девушка поднялась с места, чуть присела, изобразила почтение, которого не испытывала. Пропела: – Я откланиваюсь. И уже собралась уйти. Но в этот момент как раз привели маленького наследного принца. Джиао замерла на месте и впилась в ребенка взглядом. Глава 4 Неприятно, как будто коснулась холодной змеи. У Саши невольно сжались кулаки и кольнуло в груди, так хотелось закрыть от глаз наложницы маленького сына Лоан. Но тут евнух-шаофу, старший наставник наследного принца громко возгласил: – Выразите уважение! Наложница Джиао немедленно опомнилась и склонила голову. Евнух прошествовал вперед, за ним няня, державшая на руках двухлетнего малыша в тяжелой затканной золотом одежде, и с ней еще две служанки и стража. Когда Джиао снова подняла голову, в ее лице было только угодливое выражение почтения. – Приветствую Тайцзы Вэя, – проговорила она сладким птичьим голоском и вышла, махнув на прощание широкими рукавами. «Соль тебе в глаза», – подумала Саша, глядя ей вслед. И наконец смогла взять ребенка на руки. Мальчик был совсем другой. Восточное личико, узкий разрез глаз. Но все-таки он был очень похож на ее Антошку. У нее сердце зашлось и слезы стали наворачиваться на глаза. Пришлось выдохнуть, собрать волю в кулак и улыбнуться ребенку, глядевшему на нее блестящими черными глазками. – Пливетствую матуску – импелатлицу Лоан, – проговорил он и оглянулся на евнуха-наставника, мол, все ли делаю правильно. Шаофу важно кивнул, няня расплылась в улыбке и стала кланяться. А ей хотелось прижать малыша крепко-крепко, расцеловать его в пухлые щечки, тискать. И больше всего – забрать мальчика из этого сумасшедшего дома, где его каждую минуту подстерегает опасность. «Бэй, мы можем уйти прямо сейчас?» – спросила она личного стража. Невидимый для остальных, демон – страж все время стоял рядом. Сейчас она видела его строгий профиль, лицо мужчины было сумрачно. Опять от него шла какая-то эмоция. Он повел плечом, словно ему давил доспех и переложил свое оружие в руках, а потом тихо сказал: «Нельзя, госпожа. Ты должна прожить полный цикл жизни Лоан» Ладно, нельзя так нельзя. Нельзя забыть, что она и есть императрица Лоан. Она сосредоточилась на ребенке. Склонилась к нему и стала спрашивать, как он спал и что ел на завтрак. Мальчик притих и прежде обернулся взглянуть на наставника, и только потом, немного коверкая слова, стал рассказывать. Для двух лет очень одаренный мальчик, подумалось Саше. Ему бы нормальное детство… Но не судьба, из него же лепят императора. А евнух-шаофу, очевидно, был очень горд своим вкладом в воспитании единственного наследника трона, и стал рассказывать, что принц делает успехи и учится каллиграфии и декламации. И сейчас у него как раз начнется урок, поэтому им пора. Няня подошла к ней, чтобы забрать малыша. Как? Уже? Она не была готова! «Таковы традиции, госпожа», – снова раздался в сознании голос Бэя. Да, она же императрица Лоан. – Следите хорошо за здоровьем наследного принца, – проговорила Саша. – Он бледный, и, мне кажется, он простужается. Я просила императора, что бы наследного принца перевели в покои, смежные с моими. – Да, государыня, – наставник низко склонился, сложив руки пред собой. – Откланиваемся. Ребенка увели. Теперь нужно было заняться приготовлениями к приему в саду и прочими обязательными для императрицы делами. «Бэй, ты можешь свернуть время, чтобы пропустить все это?» – спросила она. «Могу, госпожа», – прозвучал ответ. *** В следующий миг она ощутила себя за столиком, установленном под навесом посреди сада. А перед ней, словно диковинный цветник, девушки в разноцветных нарядах. В первый миг у нее зарябило в глазах. «Госпожа, не стоит слишком часто сворачивать время, – раздался голос Бэя в сознании. – Тебе нужно отдыхать и спать». «Позже, – ответила Саша. – И потом, я не устала». «Ты не понимаешь. Когда сворачивается время, тело Лоан бодрствует и работает, на это уходят жизненные силы». Так вот оно что. Значит, даже проматывая куски, ничего нельзя промотать. Но хоть так, иначе она бы просто умерла тут от ожидания и скуки. «Позже», – повторила она и присмотрелась к тому, что происходило прямо перед ней. Разряженные в розово-оранжево-голубо-зеленые шелка девицы сидели двумя рядами. Перед каждой сервированный столик, а за спиной сбоку прислуга. Девицы жеманно улыбались и чирикали птичьими голосками, слышался приглушенный смех. Но вели себя сдержанно, никто не смел чересчур выделяться. И все они смотрели с подобострастием и льстивым ожиданием в глазах на императрицу Лоан. А ведь каждая из них является ее потенциальной соперницей, подумалось Саше. Все спят и видят, как бы занять ее место. Джиао, кстати, среди девиц не было. Саша прищурилась. Проигнорировать личное приглашение императрицы? Смело, ничего не скажешь, любовница мужа играет по-крупному. Потом Саша взглянула на девушек и поняла одну вещь. – Бэй, почему никто не ест и не пьет? «Они ждут тебя, госпожа. Пока императрица не вкусит первый кусок, есть нельзя». Ну если как. Императрица взяла печеньице, больше похожее по виду на цветное мыло, откусила кусочек и запила чаем. Все вздохнули с облегчением и стали невероятно изящно и жеманно есть, пить и нахваливать угощение. Саша милостиво слушала все это, а сама скользила взглядом по садовым дорожкам. Неужели Джиао действительно посмеет не появиться? Ведь чайный прием для девушек гарема должен посетить император. Который, кстати, тоже задерживался. Что, если они вместе прямо сейчас? Будь она настоящей Лоан, для нее это был бы нож в сердце. Но в этот момент на садовой дорожке появился император Гуауэй, и Саша невольно выдохнула от облегчения. Однако она рано расслабилась. По дорожке с противоположной стороны сада, прямо навстречу ему вышла Джиао. Естественно, наложница была в красном и невероятно прекрасна. Ловко. Умно и продумано до мелочей. Появление вышло эффектным и дерзким, лучшего способа привлечь к себе внимание придумать было бы невозможно. Все взоры были прикованы к ней, остальные девушки на ее фоне поблекли и ушли на второй план. Теперь император смотрел только нее и улыбался. А Джиао изящно изогнувшись, склонилась перед ним в глубоком поклоне и стала лицемерно оправдываться: – Ах, мой государь, накажите недостойную. Я опоздала… – Ничего, – обронил Гуауэй. Знаком велел ей подняться, а сам прошествовал к навесу и сел за стол рядом с Лоан. Все-таки строгий этикет – это не так уж плохо, подумала Саша, а вслух проговорила, изобразив вежливую улыбку: – Спасибо, что почтили своим присутствием мой прием. Гуауэй благосклонно кивнул, а она велела прислужнице: – Подайте государю чай. И краем глаза покосилась на Джиао, которой ненавязчиво показали ее место. Наложница улыбалась и казалась увлеченной, но во взгляде у нее сквозила ревность и еще что-то, чего Саша не могла разобрать. *** Сейчас в саду присутствовали все женщины гарема, новые, пока еще не получившие никакого статуса, но полные надежд. И старые наложницы, те, к которым император охладел. Эти женщины были с ним с юности. Еще когда он даже не был Тайцзы, а только третьим принцем. Теперь их статус ничего значил, лишаясь милости императора, женщины лишались всего. Хорошо, если за ними оставляли содержание и относительно приличные условия проживания, а то ведь можно было отправиться и в холодный дворец. Таковы традиции. У императора большой гарем. Однако кое в чем Гуауэй все-таки от традиций отступил. Став императором, он женился на Лоан, дочери влиятельной семьи Гу. Лоан родила ему первенца, и за это, а может, по другой причине, он довольно долго оставался ей верен. Но все имеет свойство заканчиваться, император решил вернуться к традициям и пожелал, чтобы ему представили новых наложниц. И вот, теперь у него появилась фаворитка. Столик для Джиао, был установлен отдельно, ближе всех к шатру, в котором сидели император и императрица. Что подчеркивало особое положение ее как наложницы. Сейчас Джиао занимала место в постели императора, и дары текли к ней рекой. Но здесь были и другие женщины, яркие, нарядные, жаждущие внимания мужчины. Все они из кожи вон лезли, чтобы понравиться императору. Получить зеленый нефритовый жетон, а там – может быть и белый нефрит, как пойдет. Почему нет? Ведь это их шанс. Этот прием Саша устроила специально, чтобы показать Джиао, что ее положение хоть и высоко, но непрочно. И по глазам видела, что наложница намек поняла. Но никак не могла предвидеть, что та предпримет в ответ убийственный ход. *** Не зря ей показался взгляд Джиао странным. В какой-то момент на красивом лице наложницы отразилась улыбка торжества. А потом – один неуловимый жест. Красавица изящно провела ладонью над своей чайной чашкой. Саше показалось, что она что-то туда бросила. Но все так быстро произошло, что ничего с уверенностью сказать было невозможно. А наложница бросила на нее быстрый победный взгляд и тут же изящным жестом, словно специально, показала пустую ладонь. Потом жеманно вздохнула, потянулась за печениьцем из вазочки, томно прикусила и отпила глоток из чашки. А спустя минуту у нее изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Она стала кашлять, хрипя и протягивая к императору руки: – Мой государь… спасите меня… меня отравили… Изящно завалилась набок и закатила глаза. Дальше все произошло мгновенно. Император сорвался с места, схватил Джиао на руки и заорал: – Лекаря! Саша была в шоке. Слов не было. Неужели эта девица рискнула отравить себя? Но да, ей ведь не показалось, что эта девица бросила что-то себе в чай. Да и на руке у нее мог оставаться яд, она ведь неспроста показала раскрытую ладонь, мол, смотри, у меня ничего нет. А потом откусила печенье и… Но ведь яд мог быть и у нее во рту. Или какой-то состав. Саша была в растерянности, понимала, ее только что обвели вокруг пальца. Все было сделано прямо на глазах у всех. И самое неприятное, теперь император даже не захочет слушать никаких объяснений. Получалось, что его любимую наложницу отравили на приеме, который устроила императрица. Кто виноват? Жена. Надо было взять себя в руки и вмешаться. Но что делать? Что?! – Всем оставаться на своих местах, – приказала Саша. – Кто-то пронес сюда яд! Пусть стража проверит всех. Гостей, слуг, кухонную прислугу, евнухов. Виновный должен быть найден! И без того стояли визг и ропот, а теперь еще поднялись стенания. Но она повернулась к императору и склонилась перед ним: – Ваше величество, будет проведено расследование, мы обязательно найдем того, кто посмел навредить наложнице Джиао. Однако Гуауэй и даже слушать не стал. Подхватил свою любовницу на руки и понес прочь из сада. А навстречу ему уже спешили лекари и дворцовая стража. Все вертелось вокруг Джиао. А Саша (она же императрица Лоан), опустилась на стул и застыла, глядя в пространство, понимая, что опоздала. Чувствовала себя как оплеванная. А теперь еще в глазах мужа она главная подозреваемая. Вокруг носились люди, а в голове вертелось – выходит, она в точности повторила ошибку Лоан?! Ей просто необходимо было понять. «Скажи, Бэй, – спросила она стоявшего рядом с ней невидимого стража. – В жизни Лоан все было так же?» «Нет, госпожа. Вернее, не совсем так. Императорица Лоан не устраивала прием в саду, она велела послать всем девушкам гарема сладости». «И?» – Саша поморщилась, уже догадываясь, что могло произойти. «Джиао попробовала пирожные и отравилась. И как раз в тот момент в ее покоях был император». Черт… Она непроизвольно сжала кулаки. «Значит ли это, что, меняя прошлое, некоторые моменты изменить все же нельзя?» «Да, госпожа, это так. Некоторые вехи судьбы могут смещаться во времени, но они остаются неизменными». Как обухом по голове это знание. Метод проб и ошибок, цена которым жизнь. Угадать бы еще, КАКИЕ моменты нельзя изменить?! Чтобы постараться обойти их с меньшими потерями. Однако какой-то вывод Саша для себя сделала. Ведь если Джиао в любом случае «отравится», ей нужно обставить все так, чтобы даже тень подозрения не пала на Лоан. Этот момент нужно было очень тщательно обдумать. Учесть на будущее все риски и больше в эту ловушку не попасться. А сейчас надо было разгребать последствия допущенной ошибки. Отдать приказ исследовать состав чая (или печенья, неважно) и выявить яд. И разумеется, перетряхнуть весь дворец и найти того, кто этот яд наложнице доставил. Хотя Саша бы не удивилась, если бы девица пронесла отраву во дворец в своих вещах. Однако этого было мало. Она была уверена, что тут активно участвует семья Джиао. Значит, самое время задействовать семью Лоан. Саша помнила их всех, многочисленных и важных. Пусть пошевелятся, если хотят оставаться у власти. *** Все это навалилось разом и требовало действий. Но прежде всего она решила направиться на разведку к императору. Глава 5 Однако говорить с мужем желательно было с глазу на глаз. Насколько это вообще возможно во дворце, состоящем из полностью просматривающихся пространств и полностью звукопроницаемых перегородок. Расхожее выражение «у стен есть уши» здесь обретало конкретный смысл, более того, у здешних стен были еще и глаза. Поэтому Саша послала придворных дам узнать о здоровье драгоценной наложницы мужа. Естественно, император был у своей любимой наложницы, вокруг которой суетились лекари. Придворных дам императрицы отослали ни с чем. Это был нехороший знак. Пришлось выждать. Наконец пришли сведения, что наложнице Джиао стало лучше, опасность миновала. А когда ее служанки донесли, что император Гуауэй в кабинете, она все-таки отправилась туда. Каждый выход императрицы всегда целое событие. Ее сопровождает процессия служанок и евнухов. Это раздражало до крайности, а сейчас особенно. Саша нервничала. Как отразится на Лоан представление, которое устроила наложница в саду, неизвестно. – Он же не прикажет казнить Лоан и ребенка из-за этого? – спросила Бэя, шедшего рядом. Страж качнул головой: «Нет. Время еще не пришло». Потом внезапно развернулся к ней всем корпусом, как-то странно глянул на нее и начал: «Госпожа…» – Что? – Саша даже замерла на мгновение. Мужчина застыл, сжимая свое оружие. «Ничего, – добавил: – Тебе стоит прибавить шаг. На тебя смотрят» Как трудно вот так блуждать в темноте! Были бы хоть какие-то подсказки! – Скажи хотя бы, что еще Лоан ждет! – не выдержала она. Страж неожиданно запнулся. «Я… не могу. Только ты выбираешь путь», – сказал с горечью и отвел взгляд, совсем как человек. Потом выпрямил, расправил плечи и проговорил уже другим тоном: – Император один в кабинете. Момент подходящий. Мы почти пришли. *** Честно говоря. Когда входила в этот огромный, помпезный и плохо протопленный кабинет, холодок неприятного предчувствия сворачивался где-то под ребрами. Но Саша надеялась на конструктивный разговор. В конце концов, Лоан его законная супруга и мать единственного наследника. Ее семья сыграла не последнюю роль в том, что из всех принцев именно Гаууэй получил трон. Она зашла и склонилась, как того требовал этикет: – Приветствую ваше величество. Ее муж… Муж Лоан сидел за столом, при виде ее недовольно взглянул из-под бровей. На ее приветствие только брезгливо скривил губы. – Не ожидал от тебя такой подлости. – О чем вы, муж мой? – Саша постаралась сохранить достоинство. – О том, что я просил позаботиться о моей наложнице. А вместо этого ты хотела отравить ее. Он резко подался вперед. – Я ничего этого не делала. – Отрицать бессмысленно, – Гуауэй встал из-за стола и направился к ней. – Яд, которым была отравлена Джиао, нашли в вещах твоей служанки. – Я ничего не знала об этом. Надо немедленно допросить служанку и выяснить, кто ей его дал. – Хорошее решение, – кивнул он. – Особенно если учесть, что эта служанка мертва. Ты распорядилась убить ее. – Я не отдавала такого распоряжения, – Саша хорошо помнила, что именно приказала страже. Найти виновного – не значит убить. Кто-то подставляет ее и подставляет постоянно. На каждом шагу. Гуауэй зловеще усмехнулся. А у нее комок гнева подкатил к горлу, она просто устала сдерживаться. Прищурилась и тихо проговорила: – А вы не допускаете, муж мой, что ваша наложница могла нечаянно отравиться сама? Мужчина оскалился, оттопырив верхнюю губу. Повисла звенящая пауза. Похоже, император не ждал от жены таких речей. И если Саша хотела разозлить его всерьез, то это ей вполне удалось. Она понимала, что ходит по острию, но сейчас ей было обидно за Лоан и за себя. Два года изображать любовь. Ладно, не любовь, она уже поняла, что этот мужчина неспособен ничего и никого любить, кроме своих хотелок. Но уважение к сану жены. И вдруг, не разобравшись ни в чем, поверить первому же навету. Где логика? Ей надо было понять, что им движет. Потому что перемена слишком резка, люди не меняются так, в одночасье. Значит, причина есть. Но дальше говорить надо было осторожно. – Мой государь, – начала она. – Джиао молода и импульсивна, она игрива и подвижна, словно ребенок и так же непосредственна и прекрасна. Император слушал ее, не прерывая, но надо было видеть, как меняется его лицо, как на нем возникает ощущение досады, а гнев приобретает несколько иной оттенок. – Ваша наложница гуляла в саду, а у нас достаточно много растений, пыльца которых в сочетании с другими веществами может вызывать отравление. Что, если она, любуясь цветами, случайно коснулась опасного растения, а после попробовала пирожные и выпила чай? Спросите лекарей, они подтвердят, бывают вещества неопасные сами по себе, но в сочетании с другими могут превращаться как в лекарство, так и в яд. И еще. Если бы Джиао была отравлена тем ядом, что нашли у слуг, я боюсь, она бы не смогла так быстро оправиться. Она ненадолго прервалась, надо было проверить, как сказанное укладывается в голове мужа, уже назначившего ее виновной. Сейчас он был похож на удава, наблюдающего за своей жертвой. – Но кто-то пронес яд во дворец. Этот кто-то мог покуситься и на меня, и на наследного принца, и на вас. Государь, кто-то хочет посеять смуту и навредить династии. Но это не я, поверьте, это не я. Я и моя семья верны вам. Нехороший взгляд проскочил у него, очень нехороший. – Твоя семья, – проговорил наконец Гуауэй. – Твой отец Гу Лао Сыван забрал себе очень много власти и хочет еще больше. Что до тебя, Лоан, то ты меня разочаровала. Он прошелся по кабинету, заложив руки за спину. – Я доверился тебе, а ты не справилась. – Я прошу прощения, – раз тональность обвинений изменилась, Саша решила не нарываться, а склонилась перед ним. – Накажите недостойную. – Да, ты будешь наказана, – Гуауэй потер пальцы и, откинув голову назад, произнес: – Ты императрица, Лоан. Императрица должна управлять гаремом и строго следить за порядком. А твои слуги пронесли во дворец яд. Поэтому ты больше не будешь управлять гаремом. Этим займется моя матушка, вдовствующая императрица. Потом повернулся к ней и сказал: – Вернись в свои покои и оставайся там, пока я не решу иначе. – Да, государь, – склонилась Саша и попятилась к дверям, пока он не передумал. В этот раз ей удалось отбить обвинение. Да, император оправил ее под домашний арест, но это было лучше, чем казнь. *** Обратно в свои покои Лоан вели под стражей. Впереди байху, четверо воинов по бокам. Как объяснил муж-император, цинично улыбаясь: – Для твоей безопасности, дорогая. Ей пришлось только молча склонить голову. А когда она оказалась у себя, стража никуда не делась, теперь вооруженная охрана находилась за дверями ее покоев. Служанки были явно напуганы, скользили тенями и прятали глаза. Натуральный домашний арест. Единственное, что утешало, Бэй, невозмутимый и надежный как скала, по-прежнему оставался рядом. Вот если бы он был обычным мужчиной, мелькнула мысль и угасла. Однако он сразу уловил и перевел на нее странно горящий взгляд. Потом отвел глаза и выпрямился. – Скажи, Бэй, – начала она тихо. – А как в тот раз сложилось у Лоан? Ведь ее личный защитник говорил, что в той версии прошлого Лоан послала всем женщинам гарема сладости, но только наложница Джиао отравилась. Впрочем, она понимала, что и в тот раз отравление было инсценировано. Но сейчас ей важно было знать. Бэй поморщился, брови сошлись на переносице. Молчал несколько секунд ,потом сказал: «Для Лоан результат был тот же. Император лишил ее права управлять гаремом и посадил под домашний арест». – Но как?! – Саша была в шоке. Она же говорила с Гуауэем и убедила его. – Подожди. Но ведь ситуация была другая. – Да, в тот раз Лоан никуда не ходила, император сам пришел к ней. Она пыталась убедить мужа и униженно просила ей верить, но он слушать не стал. Он приказал запереть императрицу в покоях Да, ведь именно так и было поначалу, вспомнила Саша. Гуауэй изначально был настроен наказать ее и слушать ничего не желал. Только когда она заговорила о том, что мнимое отравление может быть случайностью, как-то прислушался. Но результат в любом случае был один. Домашний арест, и ее лишили власти. – Похоже, это еще одна веха судьбы, которую невозможно обойти, – пробормотала Саша. – Плохо! «Это еще не все, – глухо проговорил Бэй. – В тот раз император запретил Лоан видеться с сыном» – Что?! – ахнула Саша, похолодев. К счастью, в этот раз об этом разговоров не было. Значит, все-таки хоть что-то она у судьбы отбила? Хотелось бы верить. И еще ей показался важным один момент. – Когда я сказала, что моя семья верна ему, Гуауэй странно отреагировал. Он сказал, что отец Лоан Гу Лао Сыван забрал себе очень много власти и хочет еще больше. «Так и есть, госпожа. Семья Гу слишком могущественна и жаждет еще больше власти. Твои родственники уже занимают все ключевые должности при дворе и даже подмяли под себя армию. Это раздражает императора». Вот оно что. Семья Гу. Та самая, что привела Гуауэя к трону. Но теперь он хочет от их влияния избавиться. Все сводится к борьбе за власть, а Лоан оказалась в жерновах. Но ведь это не вся правда? Есть еще и другое, интуиция об этом просто кричала. Она не успела спросить Бэя. Вошла бледная прислужница, склонилась и тихо проговорила: – Госпожа, для вас есть послание. А после, воровато оглядываясь на дверь, протянула ей записку. Это могло быть ловушкой. Проверкой со стороны мужа. Чем угодно. Саша не изменилась в лице, спокойно спросила: – Кто передал тебе это? – Служанка вашей матушки, – едва слышно прошептала та. Значит, зашевелилась семья Лоан. – Хорошо, – кинула Саша. – Положи это здесь и выйди. Женщина низко поклонилась, и дрожащей рукой положила записку на край стола. Саша отметила про себя, что видит эту служанку здесь впервые. Та уже стала пятиться, чтобы выйти, он она спросила: – В каком дворце ты служила прежде? – Я?.. Императрица… – глаза у женщины забегали, она тут же завалилась в ноги. – Накажите недостойную! – Встань, – Саша поморщилась. – Говори. – Отвечаю вашему величеству, – проговорила женщина, не поднимая головы. – До этого я служила на кухне, Меня и других слуг приставили сюда после того, как вы приказали казнить прежних своих служанок. Вот сейчас Саша мысленно выругалась. Она ведь не приказывала никого казнить! Но кто-то действовал за ее спиной и делал все, чтобы у императрицы не осталось преданных людей. И, несомненно, своего добился. Сейчас эта служанка косилась на Лоан так, словно та злобное чудовище во плоти. – Тебе нечего бояться, – сказала она милостиво. – Можешь идти. – Да, государыня. Откланиваюсь. Прислужница наконец вышла, а Саша выждала некоторое время, а после развернула записку. Внутри оказался крохотный пакетик с порошком. А на листе тонкой рисовой бумаги было следующее: «Используй это и добейся, чтобы к тебе прислали лекаря. Когда лекарь посмотрит твой пульс и назначит лечение, умоляй императора разрешить тебе выходить. Запомни, у тебя преимущество, ты мать Тайцзы, наследного принца. У императора нет других детей. Постарайся завлечь его на ложе. Если же нет, иди к вдовствующей императрице и привлеки ее на свою сторону. Власть над гаремом нужно вернуть во что бы то ни стало. И торопись, иначе дочь рода Ньян тебя опередит». Саша свернула записку и внимательно посмотрела на просвет пакетик с порошком. Содержимого там чуть-чуть, пакетик был почти прозрачный. Что внутри? Яд? – Бэй, записка действительно от матери Лоан? «Да, госпожа, – ответил тот. – Это ее почерк». Значит, даже если это яд, то не смертельный. Однако она не спешила ЭТО использовать. Вовсе не хотелось быть марионеткой в руках амбициозной и алчной семьи. Сейчас ее интересовало другое. – Скажи, – начала она, пряча пакетик в широкий объемный рукав. – А какие отношения были у Лоан с матерью Гуауэя, вдовствующей императрицей? Мужчина странно покосился на нее и неожиданно проговорил: – Мать вдовствующей императрицы Чжао была из рода Ньян. Вот так новость! Саша на миг застыла, а потом сказала: – Я, кажется, знаю, откуда у Джиао взялись красные одежды. Глава 6 Неприятно осознавать, что круг твоих врагов гораздо шире, ты могла предположить. Но в этом есть нечто положительное – меньше иллюзий и ненужных эмоций. Некоторое время Саша молчала, уйдя в себя. Пока наконец не услышала: – Что будешь делать с порошком? Ей вдруг показалось, что голос Бэя звучит не в сознании, а наяву. Потом поняла, что это просто такой эффект. Она вздохнула и проговорила: – А что сделала Лоан? Если, конечно, ей посылали это средство. И повернулась к мужчине лицом. Он выдержал ее взгляд. И вообще, моментами ей казалось, что он обычный мужчина. Воин, солдат со своими нерушимыми понятиями о чести. Так почему же демон? Но об этом спрашивать, конечно же, было неуместно. – Да, – кивнул он. – Когда император наказал Лоан, мать прислала ей записку и средство, вызывающее рвоту и боли в животе. – Зачем? – От нее хотели, чтобы она объявила себя беременной. Лекаря семья собиралась подкупить. – Вот как, – нахмурилась Саша. – И что Лоан? – Императрица приняла средство. – И как? Удалось умилостивить мужа? Бэй качнул головой. – Нет. К ней прислали только одного лекаря. Все остальные были у Джиао, которой, – он помедлил. – Нездоровилось. – Значит, я не буду принимать это, – сказала Саша. Уничтожить пакетик с порошком было несложно, она просто бросила его на угли жаровни. Однако этим не ограничилась. Ей давно уже казалось, что семье Гу, если они хотят удержаться у власти и не допустить усиления дома Ньян, следует пошевелиться. А только доставать ее своими требованиями. – Я хочу написать письмо отцу Лоан, – сказала она. – Это допустимо?

Конец ознакомительного фрагмента.