Сергей помолчал.

– Слушай, ты в оружии разбираешься?

– Самую малость. А что?

Он достал из нагрудного кармана рубашки маленький кусочек металла.

– Можешь определить, что это за пуля?

– Ничего себе вопросик. – Я даже встал и заходил по комнате. – Тоже мне, нашел эксперта. Калибр еще можно прикинуть, а от какого оружия – уволь. Я человек сугубо гражданский… Пуля деформированная?

– Ну да.

– Тогда тебе и эксперт ничего не скажет. Откуда она у тебя?

Сергей пересказал мне события прошлой ночи.

–... А пулю сунул в карман, – закончил он.

– Почему же ты ее в милицию не отнес? – поразился я.

– Как бы тебе объяснить… Поначалу я так и хотел сделать. А потом… что-то меня остановило. Во-первых, очень странно само ее появление. Откуда ни возьмись – пуля. Ну положим, она где-нибудь застряла, а потом вывалилась. Что само по себе крайне нелепо. Как в наспех состряпанном сценарии. Во-вторых, не хотел выглядеть суперменом. Вот, мол, ваша бригада три часа ковырялась и ничего не нашла, а я разок глянул – и пожалуйста. В-третьих, малодушие. В квартиру Василия только три человека заходили – я, Коля и Катя. Не хочу, чтобы какие-нибудь дурацкие подозрения возникали. Это я знаю, что мы ни при чем, а они – не знают. И знать не захотят. Наконец, в-четвертых…

– Что – в-четвертых?

– У меня нет полной уверенности, что эта пуля от ТТ.

– Ты совсем с глузды съехал?! От чего же она, если не от ТТ? Ты хочешь сказать, что самоубийства не было? Заказное убийство? Детективов начитался? На Эркюля Пуаро ты не тянешь. Хотя бы внешне.

– Ничего я не хочу сказать. Но если эта пуля не oт ТТ, то действительно Василия застрелили. И мне хочется разобраться в этом самому.

– Но – почему?!! Это дело милиции или ФСБ, а вовсе не твое.

– Ты хочешь знать – почему?

Сергей очень странно посмотрел на меня – с оттенком сожаления и едва ли не какого-то отеческого сочувствия, словно бы я великовозрастное дитя и не понимаю элементарных вещей.

– По очень простой причине. Нельзя убивать людей.

Когда я появился у Сергея ровно через неделю, разговоров о самоубийстве или убийстве Василия Андреевича, размышлений о загадочных пулях и догадок о системах оружия уже не было. Новые, не менее драматические события задвинули происшествие в соседской квартире глубоко за кулисы.

В понедельник среди множества звонков в издательство выделился один.

– Сергей Владимирович, – позвала секретарша Алена, – вас.

– Кто?

– Мужчина. Он не назвался. Говорит, коллега. Сергей поднял трубку.

– Сергей Владимирович? – переспросил низкий голос. – Или, может быть, Сергей? Когда-то мы были по именам. Это Макарычев.

Сергей вспомнил сразу. Лет семь назад, когда издательство Сергея только становилось на ноги, Макарычев возглавлял советско-югославское совместное предприятие «Меркурий», занимавшееся разнообразной деятельностью и, среди прочего, тоже выпускавшее книги. Кстати, книги были неплохие, благо печатались в Белграде.

Сергей тогда, каким-то чудом зарегистрировав свой «редакционный кооператив», отчаянно искал поддержки. В матером Советском Союзе частнопредпринимательское книгоиздание было, разумеется, невозможно. А в Советском Союзе периода «перестройки» оно стало уделом сумасшедших иллюзионеров или жуликов. Сергей жуликом не был, поэтому мотался по государственным издательствам и типографиям, заискивал перед новыми банками, обивал пороги крупных кооперативов и модных «джойнт венчерз».

С «Меркурием» у них было несколько совместных проектов, даже вышли три-четыре книги, где на титуле значились название Сергеева кооператива и слово «Меркурий» в обрамлении идиотских арабесок.

С тех пор коса времени хорошо прошлась по бывшему СССР и его окружению. Развалился сам Союз. Исчезла социалистическая федеративная Югославия. Испарились тысячи предприятий, обществ и фирм, а на смену им пришли сотни тысяч новых. Издательство Сергея сбросило кооперативный статус и стало обществом с ограниченной ответственностью, но имя сохранило. Оно по-прежнему называлось «Сван». Ни к гордому народу сванов, ни к английскому слову «лебедь», ни к творчеству Пруста это название отношения не имело. «СВАН» представляло собой акроним и означало «Сергей Владимирович АНдреенко». Что касается «Меркурия», то он сгорел или просто рассеялся, как привидение, и Сергей потерял след Макарычева. Впрочем, нельзя сказать, чтобы этот след он пытался как-то держать.

– Привет, Слава, – непринужденно сказал Сергей, будто они расстались неделю назад. – Рад тебя слышать. Ты где сейчас?

– Как всегда, при деле. Приятно, что помнишь. Думал, ты уже и имя забыл. Я про твое издательство все время слышу. Процветаете?

– Какое там! Выживаем… А что «Меркурий»? – с наигранным интересом спросил Сергей. Он хотел побыстрее добраться до сути звонка, судьба «Меркурия» его волновала мало.

– «Меркурий» восстал из пепла, – с пафосом прогудел Макарычев. – Как феникс. Собственно, фирма теперь так и называется – «Феникс».