Тем не менее блеф сработал. Или, во всяком случае, заставил Макарычева по-новому оценить предмет их торга. Бисеринки пота на жирном лице «Дантона» превратились в бусинки.

– Семьдесят тысяч баксов. Верхний предел. И это не надувательство, а честная сделка.

– Ого! Информацию о «Фениксе» ты оцениваешь в двадцать тысяч? Не слабо. Я думаю, она этого не заслуживает. Мой нижний предел пока не меняется. Двести пятьдесят тысяч.

– Очень жаль.

Макарычев встал и надел шапку. Снега на ней уже не было. Он остался на столе в виде мокрого пятна.

– Мы с тобой скорее всего больше не увидимся. Следующий звонок сделают другие люди. А может, они обойдутся без звонка. Жди гостей, дурачок…

Сергей действительно больше не увиделся с Макарычевым. А почему – он мне поведал при нашей очередной встрече в пятницу вечером. При этом ни тогда, ни в последующие дни он умудрился ни словом не обмолвиться о «Черной книге» или шантаже, лишь сетовал на то, какие опасности подстерегают издателей, людей тихих, интеллигентных и совершенно безобидных. Я уже говорил, что о «Черной книге» узнал гораздо позднее. Если быть точным, Сергей рассказал мне о ней только через три месяца, в Жуковке.

Новость свалилась на Сергея утром. Он приехал в «Сван» и обнаружил своих коллег – всех, кому в этот час необходимо было по делам пребывать в издательстве, – в комнате, именовавшейся «кантиной». Здесь стояли газовая плита, холодильник и СВЧ-печка, а за большим столом сотрудники обедали, если у издательских женщин выпадала минутка приготовить горячее, устраивали сабашуи, если подворачивался повод, или просто пили кофе с бутербродами, если ничего не выпадало и не подворачивалось.

Народ взволнованно обсуждал свежую кровавую заметку из скандальной рубрики «Московского комсомольца» «В номер срочно!».

– Прям не знаю, ну кому нужно убивать издателей?
– возмущалась секретарша Алена. – Самая мирная профессия, можно сказать.

– Третье убийство с Рождества, – мрачно проинформировал младший редактор Сева. – Ничего себе год начинается!

– Скоро вообще из издательства не выйдешь – киллеры на всех углах стоять будут, – проворчала техред Оля.

– Типун тебе на язык! – дружно сказали все.

– Объясните, что происходит, – вмешался Сергей.

– Ой, Сергей Владимирович, вы не читали сегодняшний «МК»? – всплеснула руками Алена. – Еще один издатель найден мертвым. Вчера вечером.

– Кто?

– Пошли к тебе в кабинет, – вместо ответа сказал меститель Сергея Эдуард Семенович.

Вошли. Эдик прикрыл дверь.

– Ты какое издательство упоминал, когда собирал нас в понедельник? «Феникс»?

– «Феникс».

– А фамилия того интервента была Макарычев?

– Макарычев. – У Сергея село горло.

– Вот его и убили.

Сергей выскочил из кабинета и через несколько секунд вернулся с газетой в руках. Он залпом проглотил текст заметки:

ИЗДАТЕЛЯ ЗАРЕЗАЛИ НА ГЛАЗАХ У ЧИТАТЕЛЕЙ

Директор издательства «Феникс», 35-летний г-н Макарычев был зарезан в четверг вечером на Лефортовском валу.

Выйдя в половине восьмого из почты на Красноказарменной улице, где он получал посылку, Макарычев свернул за угол и направился по Лефортовскому валу к собственному дому. Буквально через минуту он, пытаясь, вышел из-за угла и повалился в снег. Подбежавшие прохожие увидели, что его горло взрезано от уха до уха. Макарычев скончался еще до появления «скорой», которая приехала через семь минут. На Лефортовском валу, неожиданно пустынном в эти минуты, свидетели преступления не обнаружили даже следов убийцы.

Мотивы происшедшего пока неизвестны. «Феникс» занимался выпуском юридической и художественной литературы и красочных детских книжек. Оперативники пытаются установить преступника. Заместитель директора издательства, с которым в поздний час связался наш корреспондент, испытал настоящий шок. По его словам, он теряется в догадках о причинах убийства. Никаких врагов у директора не было.

– Ну, что скажешь? – спросил Эдик.

Сергей только развел руками.

– Если бы я не знал тебя двадцать лет, – сдавленно изрек Эдик, – то подумал бы, что к этому причастен ты. У тебя, по крайней мере, есть мотив.

Увидев, что Сергей побелел и полез в карман за валидолом, Эдик замахал руками.

– Ну ладно, ладно, извини, это я сдуру. Просто сказать нечего, вот всякая чушь с языка и срывается. Как ты думаешь, есть какая-нибудь связь между его домогательствами и этим убийством?

– Если и есть, то самая парадоксальная. – К Сергею вернулся дар речи. – По идее, зарезать должны были не Макарычева, а меня. За несговорчивость. Он-то здесь при чем? Посредник, не более того.

– Не дай бог, органы нами займутся, – с тоской проговорил Эдик, уставившись в окно. – Следователи, допросы, копания в бумагах. Всплывет «Черная книга»... Разумеется, мы чисты, но «Черная книга» их отдельно заинтересует. Вот тогда мы ее наверняка не издадим.