– Хорошо, в пятницу семнадцатого я тебя жду, – согласился Максим. – Так… что у меня в пятницу? Утром я буду далеко, днем сложно, а вот после шестнадцати… Семнадцать ноль-ноль, устроит?

– Вполне. Семнадцатого в семнадцать – это даже красиво.

– Тогда до пятницы.

Ни Сергей, ни Максим не обладали даром предвидения, поэтому не могли знать, что их встреча состоится не в пятницу, а на сутки раньше, совершенно при других обстоятельствах, и встреча эта будет последней.

Если придерживаться точной топографии, то дом семнадцать, строение три по Большой Переяславской стоял не на самой улице, а в просторном дворе углового дома номер семнадцать и представлял собой очень аккуратный одноэтажный розовый особнячок, обнесенный глухой бетонной оградой в полтора человеческих роста. Он обладал изящными пропорциями и походил одновременно и на большой киоск, и на скромную виллу, и на маленький дворец, что, в сущности, неудивительно, ибо слово «киоск» – это немного измененное турецкое «кёск», «вилла», а в турецкий оно пришло из персидского, где «кушк» означает «дворец».

По правде говоря, из-за ограды особнячок совсем не был виден, и Сергей разглядел его в щель между створками ворот – очень внушительных ворот из листового проката, выходящих тоже на Переяславскую улицу, но уже Среднюю. Никакой вывески, никакой надписи говорящей, что это спортклуб, к тому же «Факел-5», не существовало. Слева от ворот под бетонным козырьком имелась железная дверь с глазком, рядом – пластмассовая коробка интеркома, утопленная в стене, над дверью на металлическом кронштейне была укреплена телекамера, нефтяной глаз которой подозрительно разглядывал Сергея.

Все это было очень странно. Сергей даже подумал, что Максим Борисов ошибся и дал ему неверный адрес. Меньше всего на свете особнячок походил на спортивный клуб. Где тренировочные залы? Где раздевалки с душевыми? Ничего такого просто физически не могло быть в пределах особняка. Если здесь и способны были готовить молодежь к какому-нибудь виду спорта, то исключительно к шагу на месте.

За дверью послышались голоса. Сергей отошел метров на пятнадцать и встал возле ограды.

Дверь отворилась. На улицу вышли четверо подростков, лет по четырнадцать-пятнадцать. Они были в спортивных костюмах и кроссовках. Мальчишки стрельнули глазами в сторону Сергея, один из них что-то шепнул остальным, и все заразительно расхохотались. Смеясь и дерзко поглядывая на Сергея, они прошествовали мимо него, вышли на Большую Переяславку и направились в сторону Рижской эстакады.

Сергей снова подошел к двери и нажал на кнопку интеркома.

– Слушаю вас, – раздался в переговорном устройстве молодой голос.

– Это спортивный клуб «Факел-пять»? – спросил Сергей.

– Спортивный клуб, да, – ответили ему, порядок слов был странноватый.

– Я хотел бы поговорить с кем-нибудь из тренеров.

– Пожалуйста.

Щелкнул электронный замок, Сергей нажал на ручку, дверь легко поддалась, и он оказался во дворике.

Увиденное там поразило его – словно из Москвы он опять перенесся в Калифорнию. Большую часть дворика занимали хорошо ухоженные газоны, и там росли две яблони, которые уже начали покрываться цветами. Сергей подумал, что для Калифорнии более типичны были бы апельсиновые деревья. От ворот к дому шла асфальтовая дорожка, а слева от особнячка располагался паркинг, где стояли два «Мерседеса» – цвета «мокрый асфальт» и темно-зеленый – и «Джип Чероки». Окна особняка – их насчитывалось всего четыре, по два слева и справа от входа – были из поляризованного стекла и потому казались грифельно-черными зеркалами. Вокруг двери шла мраморная отделка, площадка перед дверью и ступеньки тоже были выложены из мраморных плит, а сама дверь представляла собой сложное произведение столярного искусства, с ярко блестящей латунной окантовкой и латунной же массивной ручкой.

Едва Сергей ступил на мрамор, как дверь открылась, и на пороге показался охранник – плотный человек лет тридцати в свободном черном костюме.

– Сюда, – сказал он, словно Сергею было из чего выбирать; на самом деле у особняка был всего лишь один вход, во всяком случае, с фасада.

Сергей вошел в небольшой холл с мягкими кожаными креслами и зелеными вьющимися растениями. Слева и справа были закрытые двери, а прямо напротив входа открывался затемненный коридор. Конец его не просматривался, и Сергей подумал, что особнячок, возможно, не такой уж и маленький – это был параллелепипед, выходящий на Среднюю Переяславскую улицу своей узкой гранью.

В коридоре была открыта только одна дверь – первая справа, туда охранник и ввел Сергея.

Небольшой, залитый ярким светом кабинет без окон, два кресла, стеллажи с книгами, журналами и несколькими спортивными кубками, на стенах какие-то грамоты в рамочках, несколько черно-белых фотографий – улыбающиеся белозубые плоские лица парней с короткими толстыми шеями, скорее всего, боксеров, потому что две фотографии изображали боксерские бои. На большом черном столе размещались компьютер и два телефона, а за столом сидел мужчина в, несомненно, дорогом темно-сером костюме и темно-красном галстуке с золотой искрой.

На вид мужчине было лег сорок. Кого-то он очень сильно напоминал Сергею, кто-то из дальних знакомых обладал таким же точеным породистым лицом с резкими носогубными складками, сильно скошенными бровями и прямым носом. Сергей напрягся и вспомнил – мужчина походил на писателя Михаила Веллера, книгу которого он когда-то издал. Прямой рот с тонкими губами и прищуренный взгляд только дополняли близость двух лиц.

– Здравствуйте, – сказал Сергей, – меня зовут Сергей Владимирович Андреенко. – Он замолчал, потому что не мог сообразить, в каком тоне продолжить разговор – наступательно-агрессивном или спокойно-просительном.