– Слушай, Катя, тут такое дело. Звонил Синицкий, сообщил очень важные вещи, я потом тебе все расскажу, но разговор как-то странно оборвался. У меня очень неспокойно на душе. Я думаю, сейчас накормлю детей, отправлю их спать, а сам поеду к Синицкому.

– Ты что, спятил? – возмутилась Катя. – Одиннадцать часов уже.

– Поверь, это очень важно.

– А по телефону никак нельзя выяснить?

– Я должен ехать.

– И ты посмеешь оставить детей ночью одних? После всего, что произошло?

– С ними ничего не случится. С ними ничего и не может случиться. Когда я завтра расскажу тебе кое-какие подробности, ты все поймешь.

– Я еду домой! – закричала Катя.

– Хорошо, – спокойно сказал Сергей. – Если твоей маме стало лучше и ты можешь от нее отлучиться, приезжай домой.

– Маме не стало лучше. Ты просто вынуждаешь меня бросить ее. Не знаю, что и делать… Если я все-таки поеду, ты меня дождешься?

– Не знаю. Не уверен…

Сергей разогрел ужин. В полном молчании все трое съели по куску курицы с вареной картошкой, выпили чая. Коля ушел к себе в комнату, а Костю Сергей попытался еще раз вызвать на разговор.

– Объясни мне, что это за странная организация – «Факел-пять».

– Ничего странного в ней нет, – на этот раз Костик соизволил ответить. – Обыкновенный спортклуб. Только это… очень хороший, одним словом.

– Спортклуб без залов? Спортклуб с «мерседесами» и яблонями во дворике?

– Я же говорю – хороший спортклуб.

– Спортклуб, который похищает с целью выкупа собственных спортсменов?

– Меня похитил не «Факел».

– А кто?!! – заорал Сергей. – Кто выманивал у меня деньги? Кто рылся в моих компьютерных файлах? Кто уничтожил ценную книгу моего издательства? Кто изображал меня в банке, пользуясь внешним сходством? Кто терроризировал работника американского посольства? Кто стрелял по моей машине в Америке? Кто убил рэкетиров? Кто зарезал Макарычева? Кто? Кто? Кто?

Сергей кричал и одновременно ощущал, что с глаз его как бы спадает пелена. Какие-то связи между событиями проявлялись, нащупывались, не все пока было в своем истинном свете, однако некая картина рисовалась уже, еще немного, и мозаика сложится, те кусочки головоломки, которые до сей поры никак не хотели вставать на свободные места, занимали нужное положение… Единственный, кто, по мнению Сергея, выпадал из этой картины, был его сын, нежный мальчик с картины Пинтуриккьо, домашний подросток, которого Сергей считал самым безобидным человеком на свете, ломкое создание в переходном возрасте, ребенок, который по-прежнему, как и десять лет назад, очень любит мягкие игрушки и для которого еще совсем недавно главными кумирами были черепашки ниндзя. Неужели крэнки и шредеры оказались сильнее мудрого крыса Сплинтера и все-таки заволокли черной грязью сознание славных воинов, носящих имена прекрасных художников Возрождения? Нет, не может быть, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

– Не кричи так, – попросил Костя. – Я не знаю, о чем ты говоришь.

– Чего-то ты, может, и не знаешь, а что-то, мне кажется, тебе хорошо известно. В общем, так… Завтра мы с тобой вместе едем к одному моему хорошему знакомому в прокуратуру. Пока для неофициального разговора…

– Завтра я иду в школу, – объявил Костя. – Я и так три дня пропустил.

– Ага, значит, ТРИ дня! – отчего-то восторжествовал Сергей, – А я думал, всего два. Я-то, наивный, думал, тебя похитили в понедельник после школы. Оказывается, не ПОСЛЕ, а ДО.

– Ну. два дня, – поправился Костя. – Все равно я завтра иду в школу.

– Ни в какую школу ты не пойдешь. Мы поедем в прокуратуру, а потом навестим твой клуб «Факел», да не одни, а в компании очень любопытных людей.

– Да? – поднял глаза Костя.

– Именно так! – заключил Сергей.

– А теперь слушай сюда. – Костя вдруг повысил голос. – Ни в прокуратуру, ни на Петровку, ни в эту… ФБР ты завтра не пойдешь. И в «Факеле» твоей ноги больше никогда не будет. Это мой клуб, и я там занимаюсь тем, что для меня важнее всего на свете. Для тебя его не существует. Я сказал! Завтра я иду в школу, а потом на тренировку. И не смей больше вмешиваться в мою жизнь!

– Это Я вмешиваюсь в твою жизнь? – завизжал Сергей. – Это ТЫ с твоими менеджерами вмешиваешься в мою! Не допущу! Да и что это такое – твоя жизнь? Ты пока еще ребенок, живешь с родителями, которые тебя кормят и поят. Ты еще ни одного рубля в жизни не заработал.

– А если заработал? – выкрикнул Костик.

– Чем заработал? – ехидно спросил Сергей. – Своим кикбоксингом, что ли? Что-то я не видел на улице афиш с твоей фамилией.

Костя хотел что-то выпалить, но сдержался.

– Ага! Сказать-то тебе и нечего. Вот когда вырастешь, когда хоть чему-нибудь научишься, когда станешь зарабатывать деньги, и не вымогательством их у собственного отца, и даже не кикбоксингом, а каким-нибудь умным и честным ремеслом, тогда и будет твоя жизнь. Короче, так. Если ты не поедешь со мной, я поеду в прокуратуру один.

– Не поедешь! – Костя тоже перешел на визг.

Бедная собака Жука, перепугавшись, прибежала из другой комнаты и стала бешено лаять.

– Почему это??? – перекричал Сергей Жуку.

– Да потому что ты НУЛЬ! Был нулем, есть нуль, нулем и останешься. Книжки, понимаешь ли, он издает. Да кому они нужны, твои книжки? Много ты на них заработал? Россия катится к чертям, крутом одни подонки, а он, видишь ли, изда-а-атель…

Разом все замолчали – Костя, Сергей и даже Жука. Воздух в комнате отвердел и превратился в прозрачный ледяной брус звенящей тишины.