– Почему три? - удивился Пескишев. - Вы же отлично знаете материал.

Студент пожал плечами и сказал, хотя и с большим трудом, что над ним будут смеяться товарищи, ведь лучшей оценки он до сих пор не получал.

– Плохо готовились?

– Н-н-н-н-е! - По его мнению, у преподавателей не хватало терпения выслушать его до конца. Федор Николаевич был первым, у кого терпение оказалось железным.

Пескишев поинтересовался, не пытался ли студент отвечать нараспев, растягивая слова, или даже петь, и знает ли он, что в таких случаях заикание исчезает.

– Н-н-н-н-е-е-ужели? - удивился студент.

– Конечно! Давайте попробуем, - предложил Пескишев. - Расскажите мне, пожалуйста, про остеохондроз. Петь можете?

– П-п-п-л-ло-хо.

– Ничего, - успокоил его Пескишев. - Здесь не театр и не эстрада, поэтому можно петь и плохо. Валяйте.

Студент покашлял, попросил разрешения выпить воды и затянул громким голосом, что остеохондроз - это заболевание позвоночника, характеризующееся поражением межпозвоночных хрящей. Он пел, а точнее кричал, вдохновенно, не заикаясь. Правда, большего он не знал и уже готов был закашляться, чтобы скрыть скудность знаний, почерпнутых не столько из учебника, сколько от слов своей бабушки, у которой многие годы болела поясница. Однако ему повезло: Маня открыла дверь, чтобы посмотреть, кто так орет в кабинете профессора.

– А мне можно послушать? - обратилась она к Пескишеву.

– Что послушать?

– Да вон как он поет, - указала она на студента. - У вас что, репетиция?

– Какая репетиция? - растерялся Пескишев.

– Самодеятельность или что? Я ведь тоже пою. Хотите, вместе с ним? предложила Маня. - Как только песня называется, не пойму.

– Не-е-е-ме-е-е-шай! - с трудом выдавил студент.

– Тоже мне "не мешай"! - передразнила его Маня. - Как же это он поет, если слова выговорить не может?

– Занимайся, Маня, своим делом, - остудил ее рвение Пескишев. - Я экзамен принимаю.

– По пению, что ли? Ничего себе экзамен! Горлопанит на всю клинику, как недорезанный бык, аж больные перепугались. Вон собрались у двери, беспокоятся.

Пескишев приоткрыл дверь и попросил больных разойтись по палатам. Ушла и Маня. Оставшись наедине со студентом, он вновь спросил, какую поставить ему оценку. Но студент молчал.

– Отлично, что ли?

Парень отрицательно замотал головой.

– Почему? - удивился Пескишев. За все время работы в институте он не встретил никого, кто бы возражал против такой отметки, повысить просили многие, понизить - никто.

– Смеяться будут, - тихо сказал студент.

– Над кем?

– Над вами, что пять поставили. Поставьте лучше три.

Пескишев рассмеялся, поставил "хорошо" и протянул студенту зачетную книжку. Посоветовал ему лечиться и заверив, что заикание - дело поправимое, он попросил его зайти в ассистентскую и пригласить в кабинет Бобарыкина. Тот кивком заверил, что понял, и, попрощавшись, вышел.

В ожидании Бобарыкина Федор Николаевич стал просматривать почту. В основном это были письма от больных. Одни писали ему лично, другие на институт, как это бывает, когда не знают, к кому конкретно надо обратиться. Одни просили о консультации, другие - принять на стационарное лечение. Были приглашения на научные конференции, сообщения о публикации статей и отказы... Его внимание привлек конверт, на котором адрес был написан женским почерком. Создавалось впечатление, что женщина с большим старанием выводила каждую букву.

Вскрыв конверт, Пескишев извлек небольшой, аккуратно сложенный лист бумаги и прочел:

Дорогой профессор!

Благодарю вас за помощь, оказанную мне, и прошу назначить день, когда я могла бы явиться к вам. С нетерпением жду вашего ответа.

Ира Дубравина.

Ниже был обратный адрес.

Как Пескишев ни ломал голову, он так и не смог вспомнить автора письма. Ни имя, ни фамилия ему ничего не говорили. В конце концов он написал краткое письмо, указав день и час, когда сможет принять женщину.

Он заклеивал конверт, когда в кабинет зашла Зоя Даниловна.

– Здравствуйте, Федор Николаевич, с возвращением из отпуска. Поздравляю с началом учебного года. Рада, что вы вернулись, а то тут накопилось много неотложных дел, которые без вас никак нельзя решить, - фонтанирующее многословие Пылевской вернуло Пескишева к действительности, и он сразу же забыл о письме.

Ответив на приветствие Пылевской, Пескишев поинтересовался, что за "неотложные дела" она имеет в виду.

Зоя Даниловна сказала, что объявлен конкурс на вакантную должность доцента и хотела бы просить его поддержать ее кандидатуру.