Шрифт:
На заседании ученого совета декан предложил Пескишеву дать характеристику Круковскому и поинтересовался, почему он отсутствует. Федор Николаевич рассказал о работе своего молодого сотрудника.
– А отсутствует он, наверно, потому, что его сюда никто не приглашал.
– Нехорошо получается, - недовольно сказал Колюжный. - Как же это члены ученого совета будут за него голосовать? Не мешало бы нам с ним лично познакомиться, не кота в мешке покупаем.
– Я хорошо знаю Николая Александровича, обстоятельно рассказал о нем. Разве этого недостаточно? - спросил Пескишев.
– Думаю, что недостаточно, - резко ответил декан.
В результате тайного голосования Рябинин был избран на должность доцента, а Круковского прокатили.
Возмущенный Федор Николаевич обвинил Колюжного в том, что тот оказал давление на членов ученого совета.
– Сами виноваты, - заявил декан. - Перехвалили Круковского и вызвали к нему недоверие. Теперь пеняйте на себя.
Поняв, что его провели, Пескишев зашел к ректору.
– Что же это получается, Антон Семенович? Вы меня заверили, что все будет в порядке, а сами... Как вам не стыдно водить меня за нос?
– Подбирайте выражения, - предложил Муравьев. - И не кричите на меня. Если вам не нравятся порядки в нашем институте, подыщите себе более подходящее место.
– Вот оно что?! - удивился Пескишев. - А я-то думал...
– Вот, вот, подумайте. Вам есть над чем подумать.
– Я учту ваше предложение, - с обидой сказал Пескишев. - В ближайшее время наведу справки и подам заявление об уходе.
– Не возражаю, - сухо заявил Муравьев.
Вечером Пескишев позвонил в Ленинград. Директор института сказал, что давно ждет его звонка, место заместителя по науке все еще свободно.
– Федор Николаевич, приезжайте. Приму с распростертыми объятиями. Мне такой человек, как вы, очень нужен, - заверил директор.
– А если меня не отпустят до конца учебного года?
– Перебьюсь. Вы мне только слово дайте, что приедете.
На следующий день Пескишев отнес ректору заявление с просьбой освободить от занимаемой должности.
– Федор Николаевич, вы это всерьез? - удивился Муравьев. - Я этого от вас не ожидал. Ну, погорячились. Утро-то вечера мудренее. Зачем же все принимать так близко к сердцу? Ваше заявление я подписывать не буду.
Ректор понимал, что уход Пескишева создаст трудности в работе кафедры, и не хотел их.
– Разве я не имею права уйти с работы по собственному желанию?
– Нет, не имеете.
– Почему?
– Вы, Федор Николаевич, член партии, а потому вопрос о вашем уходе буду решать не я, а партком. Не думаю, чтобы он дал на это согласие. А что касается доктора Круковского, то вы зря на меня сердитесь. Я тут ни при чем. Это декан промашку дал, и я с него за это спрошу. Если не возражаете, мы можем ему пока дать почасовую, а затем объявим повторный конкурс и изберем его. Я вам гарантирую. Договорились?
– Я уже однажды поверил в ваши гарантии.
– Ладно, ладно, - кисло улыбнулся Муравьев. - И на старуху бывает проруха. Работайте, Федор Николаевич, все образуется.
37
– Опять Пескишев у министра был, - сказал Хлыстов Штрайку. - Не сидится человеку на месте. И что ему надо?
– А вам откуда это стало известно? - поинтересовался Штрайк.
– От Агафонова. Министр недоволен нашим решением. На докладной Пескишева написал, что не разделяет мнения проблемного совета. Предлагает вновь заслушать его.
– Раз министр предлагает, придется. Но когда мы сможем это сделать?
– Сегодня.
– Как сегодня? Почему же вы меня заранее не поставили в известность? удивился Штрайк.
– Две недели тому назад я вас об этом уже информировал, и вы назначили дату заседания.
Штрайк подозрительно посмотрел на своего заместителя, потер лоб и огорченно заметил, что ничего не помнит.
– Но вы же подписывали приглашения членам проблемного совета. Помните, в тот день у нас был клинический разбор? - пытался помочь ему Хлыстов.
– Клинический разбор помню, а разговор о проблемном совете начисто забыл, - сознался огорченный Штрайк. - Кстати, что там у Пескишева?
– Все то же. Прогнозирование инсультов.
– Да, да, конечно. Значит, министр с нами не согласен?
– Не согласен. Пройдоха этот Пескишев. Для него даже Агафонов не авторитет. Как будто бы у министра нет дел более важных, чем читать письма Пескишева.
– Салям алейкум! - громко приветствовал Штрайка и Хлыстова внезапно вошедший Зарипов. - Как живете? Какой прогресс в невропатологии? Нехорошо получается. Сегодня у вас заседание проблемного совета, а вы меня не приглашаете. Прошлый раз пригласили, а сегодня нет. Почему, дорогой, так получается? - обратился он к Хлыстову.