В Лондоне инженеры проанализировали размытые фотографии разведки, старые рисунки, открытки и фотографии, которые кто-то из них привёз из весьма приятной поездки по региону, и сошлись во мнении, что подрывать нужно самую высокую секцию арки, на которой и лежит поездная магистраль, но взрывать нужно, когда по нему едет поезд. Дополнительный вес в этом случае гарантирует падение арки. Они были уверены в этом. Нэнси живо представила себе, как они сидят за столом на Бейкер-стрит, достают изо рта трубки и пожимают плечами. Наверняка так и было.

В Лондоне всё казалось достаточно очевидным, но, когда Нэнси увидела мост своими глазами – а это было через неделю после десантирования, – у неё упало сердце. Какая это громадина! Цифры в путеводителях ничего не передают, пока не встанешь под мостом, не задерёшь голову и не увидишь, как эта махина возвышается над тобой в бледно-голубом небе.

Берега по обеим сторонам моста были почти отвесными, поэтому, чтобы подойти к основанию арки, нужно было сначала сползти по покрытому густыми кустарниками склону и обойти массивные навалы камней. Можно подойти и с северной стороны, но более пологий уклон этого берега означал риск стать лёгкой мишенью для солдата с винтовкой и твёрдой рукой. И даже если успешно добраться до основания арки, ничто не помешает этому же солдату сбить смельчака по пути наверх. На довоенных фотографиях к бетонным сваям на каждом берегу вели металлические лестницы, но позже немцы их демонтировали.

Если же удастся забраться на бетонные опоры, то оттуда и по всей дуге арки проложена узкая железная лестница. Проблема только в том, что сетчатая конструкция даёт достаточно хороший обзор, и намерения маки, которые побегут по ней, обвешанные взрывчаткой, будут совершенно очевидны.

Немцы понимали, насколько важную роль играет Виадук, и очень хорошо его охраняли. Нэнси провела достаточно времени под весенним дождём с блокнотом и фляжкой, часами наблюдая за охранниками. Три патруля всегда находились в движении, шагая по узким проходам вдоль рельсового полотна. За десять минут до прибытия поезда звонил колокол, давая им время убраться, и они всегда это делали бегом. Разумно. Берега курировали ещё четыре патруля. На каждом берегу были построены деревянные посты, похожие на сторожевые башни в лагерях для военнопленных, оснащённые тяжёлыми пулемётами. Нэнси и Тардиват головы сломали, думая ночи напролёт, как с ними справиться.

Ещё одной проблемой было то, что никто не знал, в какое время проедет поезд. Нэнси была уверена только в одном – получив известия о высадке десанта, поезда не будут придерживаться обычного расписания.

Нужно было придумать, как отвлечь внимание охранников, чтобы остаться незамеченными, и где устроить засаду на северном берегу, чтобы их нейтрализовать. Потом Нэнси, Фран и Жан-Клер спустятся вниз, переберутся через камни, заберутся по ступенькам, разместят взрывчатку с расчётом на то, что её активирует проходящий поезд, и унесут ноги тем же путём, каким пришли. Все просто.

Организовать отвлекающий маневр было просто, как дважды два. В трёхстах пятидесяти метрах вверх по течению реки располагался узкий автомобильный мост – грустный и неказистый брат прекрасной арки Эйфеля. Его нужно было взорвать. Эта задача была поручена группе Родриго. Далее настанет черёд береговых патрулей, и Тардиват, Хуан и Матео останутся на месте, чтобы отвлекать на себя внимание верхних охранников. И всё должно происходить быстро. Конечно, им может повезти, и получится убить охрану, положить взрывчатку и смотаться, но риск был очень велик. Если их заметят раньше времени, охранники на вышках предупредят поездную бригаду, и состав остановится ещё до моста. И даже если взрывчатка сработает, мост может оказаться подлежащим быстрому восстановлению, и вместо удара ниже пояса получится комариный укус. А Нэнси не была готова довольствоваться столь малым.

42

Мужчина средних лет в комбинезоне медленно ехал на велосипеде по просёлочной дороге из Сен-Жоржа. При каждом повороте переднее колесо издавало скрип. Услышав тихий свист откуда-то сверху, с крутого склона, он спешился, закурил трубку и стал ждать. Через некоторое время из лесистой части вышли Нэнси и Тардиват и поздоровались с ним.

Разговаривать он не стал – просто передал им лист бумаги, развернул велосипед и уехал. А останься он на пару минут дольше, Нэнси бы его расцеловала. Этот мужчина был машинистом поезда, который отдал этой работе тридцать лет. Он любил каждый свой локомотив, каждый вагон и рельсу, а теперь помогал Сопротивлению всё это разрушить. Но разговаривать он не любил. Нэнси чувствовала, что может ему доверять. О встрече они договорились в тот день, когда по радио передали первые строки стихотворения, и она не знала, слышал ли он вчерашние строчки. Но, услышав скрип его велосипеда, она поняла, что он слышал.

– Сколько у нас времени? – спросил Тарди, пока она рассматривала листок.

– Сорок минут.

Забрав из укрытия остаток группы, они вброд преодолели Руиссо-де-Монгон – быстрый маленький приток реки Трюйер – и, чтобы остаться незамеченными, продолжили путь между буков и сосен. Нэнси была благодарна за каждую минуту, проведённую в горах, за каждый час физических тренировок, перенесённых в лагере. Подъём был очень крутой: чтобы взобраться на вершину, им приходилось подтягиваться, хватаясь за тонкие стволы. Наконец они оказались на узком выступе, с которого было видно и дорогу, и мост. Нэнси достала пудреницу, и Тардиват удивлённо вскинул брови.

– Я уверяю вас, командир, вы выглядите прекрасно.

– Когда ты уже повзрослеешь, Тарди, – сказала она и нивелировала весь пафос, высунув язык. Проверив положение солнца, она открыла пудреницу и, поставив зеркало под нужным углом, послала три вспышки. Откуда-то снизу, с реки, в ответ пришла одна вспышка. Нэнси снова ответила – на этот раз двумя вспышками.

– Взорвут через двадцать минут? – спросил Тарди, посмотрев на часы.

– Именно. Ну что, двигаемся? Все помнят план?

Жан-Клер закатил глаза.