Девочка лет двенадцати на чердаке пыталась перерезать верёвку перочинным ножом, а их сын, чуть младше сестры, ждал внизу, подняв руки и готовясь поймать тела. Из дома за амбаром продолжал идти дым.

– Остановись, – скомандовала Нэнси.

– Нэнси, мы уже ничем не поможем, – ответил Матео.

– Останови машину, бери Жюля и помогите детям снять родителей.

Он уже знал, что, когда она говорит таким тоном, лучше не спорить. Он остановил автомобиль, вылез, и Нэнси услышала, как он раздает задания маки, сидящим сзади.

Двое из них взяли фермеров за ноги, а ещё двое перерезали верёвку. Тела упали, как свежие фрукты. Нэнси вспомнила, как Анри возил её в Бордо посмотреть на сбор винограда, и она любовалась, как тяжёлые фиолетовые сочные грозди с серым налётом падают в корзины.

Дети, плача, кружили вокруг мужчин. Когда один из них понёс женщину через двор, девочка схватилась за её юбку. Времени их хоронить не было. Матео сказал положить тела под кладкой дров, закрыл им глаза и снял с шей верёвки. Девочка села между ними на земле и стала молча оплакивать родителей. Она поворачивалась то к отцу, то к матери, трогала их, брала за руки и отпускала, и снова брала.

Нэнси вышла из машины, достала из кармана конверт, отсчитала толстую стопку купюр. Сколько стоит родитель? А два? А дом? Столько денег у неё не было. То, что она даст, хватит на еду на несколько недель. Отдать их мальчику? Где мальчик?

Озверев от ненависти, он бросился к ней с маленьким ножичком, которым его сестра только что пыталась перерезать верёвку. Когда он успел его забрать? Он кричал, что это она виновата. Что он её убьёт. Она стояла и не двигаясь смотрела, как он к ней бежит. Матео отвернулся от тел и выхватил пистолет, но Жюль оказался быстрее – он сидел у ворот и прыгнул наперерез, остановив мальчишку прикладом винтовки. Ребёнок рухнул, как мешок с овсом. Нож вылетел из руки и упал в грязь. Жюль склонился над мальчиком, осмотрел его и встал.

– Жить будет.

Нэнси продолжала стоять как вкопанная. Жюль взял у неё из рук деньги, подбежал к девочке и отдал ей. Судя по её виду, она ничего не соображала. Её сознание было парализовано ужасом происходящего. Возможно, через какое-то время она придёт в себя. Сейчас она даже не замечала, что её брат лежит на земле у ворот. Жюль засунул деньги в карман её сарафана и ушёл. Они вернулись в машину, и фермерский дом исчез за изгибами долины.

Позже, уже в автобусе, Нэнси объявила им время и место ночного десанта, а Матео передал ей листок бумаги.

– Это было прикреплено к плащу месье, – сказал он, взял свою винтовку и, как и остальные, вышел из автобуса, оставив её одну.

Она развернула лист и увидела своё изображение. Очень похожее на неё. Вознаграждение за поимку крайне опасного иностранного британского агента по имени Нэнси Уэйк, она же мадам Фиокка, она же Белая Мышь. Миллион франков. На эти деньги тот мальчик мог бы новую ферму купить. Она понимала, что он хотел напасть на неё не из-за денег, но на мгновение пожалела, что ему не удалось вонзить ей нож в живот и получить деньги. Чёрт. Возьми себя в руки, Нэнси. Если из-за неё они готовы пойти на такое – повесить мужа, жену, старика, что же они творят с Анри? Она вспомнила, в каком состоянии был Грегори, когда ему удалось сбежать от гестапо, и к горлу подступила тошнота. Дверь автобуса распахнулась. Денден.

– Нэнси! Ты решила, кто будет принимать сегодня дары небес?

Вместо ответа она протянула ему листок бумаги. Он быстро просмотрел его и вскинул брови.

– Миллион франков! Ого-го! Ну, ты, главное, не загордись.

Она взяла со стола стакан и налила себе щедрую дозу содержимого стеклянной бутылки на полке. Какой-то бренди, адски жгучий.

– Не смешно, Денден. У этих извращенцев мой муж. Они вычислили, кто я такая, и отыграются на его шкуре.

Он поднял руки.

– Прости, прости. Я неудачно пошутил.

Она налила себе ещё и выпила. Перед глазами у неё стояло тело старика, повешенного на каштане. А его тело кто снимет?

– Для тебя это же всё одна большая шутка, да? – негромко пробормотала она, глядя на стакан. Краем глаза она увидела, что Денден вспыхнул.

– Что ты сказала?

– Знаешь, Гаспар прав. – Она взяла бутылку и, сгорбившись, села напротив него. Снова выпила. – Я несу ответственность за жизни сотен человек, а ты резвишься тут, как в отпуске.

– Ну начинается! – всплеснул руками он.

– Суёшь свой член в каждую дыру. – У него дернулся глаз. Надёжный признак, что ему больно это слышать. Она знала это точно. Помнила ещё с тренировочного лагеря. Но сейчас ей было всё равно.

– Отлично, Нэнси. Нашла, на ком выместить чувство вины. Вперёд!

– Мы тут всем жертвуем. – Она почувствовала, как сама держит верёвку и своими руками обматывает её вокруг их шей, сама сталкивает их с чердака и смеётся, когда верёвка натягивается и скрипит.