Шрифт:
– Интересно, – вклинился в разговор Хьюго, предводитель второй группы, состоявшей преимущественно из шейдеров пятого и одиннадцатого. – Может, стоит проследить за тварями? Что думаешь, Кессель?
Манн покачал головой.
– Лаборатории там точно нет. Нужно идти дальше.
Лестница, лестница, дверь…
Помещения становились уже, потолок опускался – мы продвигались все глубже и глубже в недра бывшей шахты. Ощущение было не из приятных – казалось, будто скалы давили на плечи, угрожая в любой момент навсегда похоронить нас под обломками. Шейд внутри буквально вопил об опасности – «Тихо, слишком тихо, неправильно тихо!» – но визоры не улавливали тепловых реакций.
Мы были одни.
Совершенно одни.
И так и не обнаружили ничего, что могло бы послужить аргументом в борьбе против литиан. Ни оборудования, ни лаборатории, ни линии производства – ни-чего. Только пустые ящики «Ли Тек», обесточенные силовые кабели и темные прямоугольники на столах в тех местах, где когда-то стояли мониторы и лабораторное оборудование. Все было подчищено, вынесено, уничтожено.
Неужели… нас ждали?
Нет, нельзя бросать поиски.
Дальше, дальше.
Лестница.
Длинный коридор, в конце – запертая гермодверь. За толстыми непроницаемыми стеклами по обе стороны от прохода клубилась тьма.
Под ложечкой засосало от дурного предчувствия.
Фемма из второго отряда вызвалась вскрыть замок. Присев на корточки, она придирчиво изучила запирающую панель – и вдруг замерла, не успев достать из рюкзака прибор для взлома.
– Кессель. – В ее голосе прорезались тревожные нотки. – Тут след от когтей, кое-как заделанный жидким пластиком. Ты уверен…
– Стойте.
На голос обернулись все. Лучи налобных фонариков высветили Анхеля, едва сдерживавшего рвущегося наружу шейда.
– Я знаю эту дверь. Это место.
– Что? Откуда?
Но ответил не младший Кессель, а Ракель. Фемма, несмотря на перенесенное недавно отравление, вызвалась пойти с нами, и Дамиан Рохас, вопреки здравому смыслу и долгу медика, поддержал это решение.
– Мы с Анхелем были здесь, – повторила бывшая барменша «Логова», кладя руку в экзоперчатке на напряженное предплечье младшего Кесселя. – Давно. В детстве. Нас держали здесь. За этой дверью находится экспериментальная лаборатория по изучению шейдеров, созданная литианами для того, чтобы разработать новые способы контроля над нами. Здесь… был полностью уничтожен мой шейд.
Глава 10
Что?!
На лицах всех без исключения боевиков застыл одинаковый ужас, смешанный с потрясением.
– Не может быть!
– Никс, ты слышишь это?
– Да, да, – пробилось сквозь треск помех. – То, что надо!
– Шиссово семя!
– Ракель…
Невозможно!
Немыслимо!
Чудовищно!..
Сердце забилось в груди невыносимо быстро. Кровь закипела от вброшенной шейдом ударной дозы адреналина, словно одни эти слова несли угрозу второй сущности. Меня затрясло. Хотелось бежать, спасаться – и одновременно сражаться до последнего, зубами и когтями отстаивая право оставаться неделимой, цельной.
Но куда хуже было осознавать, что фемма, стоявшая сейчас перед нами, оказалась лишена этого права. Ей не оставили возможности выбора, которая, как ни крути, все же была у тех, кто колол себе блокиратор в сознательном возрасте. А Ракель… Она же была ребенком! Всего лишь ребенком – как мой брат и сестра Анхеля и Хавьера.
Удлинившиеся когти вспороли кожу ладоней, но я даже не почувствовала этого.
Шисс, каким же абсурдным выглядело теперь предположение, что Ракель могла сотрудничать с литианами! После такого? Добровольно? Да никогда…
Несколько долгих секунд ничего не происходило – лишь слышно было, как щелкает в руках феммы из второго отряда аппарат, подбиравший код к двери лаборатории. Наконец Ракель смерила нас тяжелым взглядом.
– «Ре-ин-те-гра-ци-я». – Слово придавило словно бетонная плита. – Последним, что я помню перед тем, как литианские вербовщики забрали меня с улицы, была неоновая вывеска благотворительной организации, оказывавшей помощь детям, потерявшим семью после большой зачистки в семнадцатом. Манящий запах бесплатной еды, широкие улыбки литианок в белых костюмах и мигающая табличка, которую я едва могла прочесть по слогам. «Ре-ин-те-гра-ци-я». Тогда я не понимала, что скрывается за этим сложным словом. Как и Анхель. Как и многие из нас.
Ракель вздохнула. Ее затуманившийся взгляд устремился далеко-далеко – в прошлое.
– Сейчас я знаю, что «Ли Тек» с нами делали. Изучали воздействие различных веществ на детей, чья связь с шейдом еще не сформировалась в полном объеме. А тогда… Нас разделили на группы. Держали в капсулах, кормили исключительно через трубки, били током, добавляли в капельницы разноцветные химикаты, от которых все тело болело. Следили за реакциями. Потом заставляли трансформироваться и лечить себя – тех, у кого это получалось. А тех, кто переставал справляться, кто ломался, сбрасывали в утилизатор. Цель была одна – подавить шейда. Навсегда. Подсадить шейдеров на блокиратор с самого раннего детства, чтобы никто из нас не мог справляться с инстинктами без помощи литианской фармы. Лаборантки шептались, что за несколько лет до этого был громкий случай, из-за которого программу временно пришлось свернуть. Никто не хотел повторения, так что в тот раз решено было действовать тоньше и более скрытно.