И таких групп было не одна, не две… И не только в трущобах. Когда ховер наконец пересек линию тумана, влетев на оживленные трассы Центра, я заметила литиан и цивилизованных шейдеров, стягивавшихся к зданию администрации. Казалось, все жители Абисс-сити объединились в едином порыве и желании добиться справедливости. И полицейские уступали, предпочитая занять сторону простых граждан Абисс-сити, а не алчного мэра, слетевшего с катушек полицейского капитана и прочих сторонников радикальных мер.

С рекламного баннера, сверкавшего на стеклянной стене небоскреба, говорила Ракель – судя по фону позади нее, из подпольной студии Рохаса.

– Несмотря на то, что пытается внушить нам пропаганда Ли Обелля, шейдер – это не манн с паразитом внутри. – Взгляд Ракель, сверкающий и решительный, устремился в камеру. Звенящий голос заполнил собой пространство. – Шейд – не паразит, не радиоактивная плесень, не вирус, не чужеродный организм из дальнего космоса. Шейд – неотъемлемая часть шейдера, часть его души, его сердца. Можно принять позицию «Ли Тек», сознательно заглушив часть себя блокиратором. Можно вырезать часть себя и жить дальше. Но это будет лишь подобие жизни. Единственный путь, по которому должен идти каждый разумный шейдер, – путь принятия себя. Нельзя разделять шейдера и шейда… – Она на мгновение осеклась, до крови прикусив губу. – Мы – это мы, какими бы ни родились. Пришла пора Абиссу признать это.

Громкие крики поддержки были слышны даже через толстые стены ховера. Некоторые аплодировали.

Я пораженно выдохнула, откидываясь на спинку сиденья.

– Глазам не верю.

В ярком взгляде Кесселя, сидевшего напротив меня, заплясали насмешливые искры.

– Это в немалой степени твоя заслуга, мелочь. Твое упрямство, верность себе – и в особенности отважное сопротивление Ли Эбботу – заставили многих по-другому взглянуть на действия полиции и правительства.

Еще месяц или два назад в это невозможно было поверить. Но сейчас я видела, видела все своими глазами.

Мы действительно сделали это. Изменили мир.

И пусть солнце над Абиссом было таким же, как прежде, хотелось верить, что с этого дня оно будет светить по-новому. Шейдеры, нор-ры, литиане – мы все можем стать немного более счастливыми. Всего-то нужно научиться принимать себя и других, бороться со своими страхами, а не подавлять их. Все равно, как и чем – блокиратором, антишейдом, социальными барьерами или вбиваемыми с детства установками о литианском счастье и грязной животной природе.

И не нужно будет искать другой мир. Убегать, прятаться, бросать дом и друзей, признавая тем самым, что враг победил.

«Солнце – это ты, – эхом прозвучали в голове слова, которых я не помнила, но верила, что именно так мог бы сказать отец. – Ты, Хавьер и все, ради кого стоило бороться».

Ховер остановился у главного входа мэрии. Вокруг сердито гудела толпа, но при виде неонового манна и голограммы Рохаса недовольные выкрики сменились одобрительными.

– Мы верим в тебя, Дамиан!

– Вперед, «Голос Абисса»!

Кессель подал мне руку, и я с удовольствием вложила в нее свою ладонь. И шагнула под слепящее солнце Абисса.

Кабинет мэра Абисс-сити оказался совершенно таким же, каким я видела его в голографической копии на подземной базе Дамиана Рохаса – разве что обещанной скульптуры на месте разъеденной шиссовой слюной дыры в полу не оказалось. Зато глава «Хирургов» в мэрском кресле смотрелся как влитой. Ли Обелля, покидающего здание в наручниках под вооруженным конвоем, мы встретили минутой ранее в зоне лифтов.

Помимо Рохаса в кабинете расположились спасшийся от взрыва Хьюго Видаль, несколько шейдеров, смутно знакомых мне по коротким сеансам голосвязи, когда Хавьер пытался объединить разрозненные трущобные банды, и парочка активных представителей коммун, известных по голоновостям. Рядом с ними на высоких стульях устроились три нор-ра – что было для Центра делом абсолютно неслыханным, ибо представителей третьей расы Абисса здесь воспринимали скорее как придаток к транспортнику или уборочному автомату, нежели как живых разумных существ. Литианскую сторону представляли заместитель мэра, майор-безопасник, манн и фемма, возглавлявшие соответственно горнодобывающие и транспортные концерны, являвшиеся крупнейшими после «Ли Тек» корпорациями на планете. И – что, если подумать, совершенно не стало для меня неожиданностью – Ли Френнель-Сайнс.

При виде меня литианин привстал и вежливо улыбнулся.

– Солана.

– Ли Фре… – замялась я.

– Френнель-Сайнс, – ничуть не смущенный моей заминкой, кивнул он. – У меня двойная фамилия, можешь использовать любую. Рад видеть тебя живой и здоровой.

– Спасибо, – искренне откликнулась я. И, вспомнив о нашей предыдущей встрече, добавила: – И за то, что помог тогда, в участке Ли Эббота. Если б не ты, я вряд ли выбралась бы живой.

Хавьер за спиной выразительно хмыкнул.