Где-то там, в эпицентре катастрофы, решались судьбы их близких. Но они могли только ждать и надеяться. Надеяться, что Костя, Айсштиль и Эмми окажутся достаточно сильны, чтобы пережить последствия взрыва Машины Удачи. Надеяться, что исход этой битвы не окажется фатальным для тех, кого они любят.

— Знаете, — внезапно произнесла Настя, разглядывая осколок кристалла, — а ведь Костя как-то говорил во время урока, что иногда самое сложное — это просто ждать. Что ожидание требует больше мужества, чем действие.

— Костя очень мудрый человек, несмотря на возраст, — кивнула Кристина Валерьевна, — Хотя порой его мудрость… кхм… иногда проявляется в очень странных формах.

— Это точно, — слабо улыбнулась Сахаринка, — Помните, как папенька учил нас создавать Слуг? Все эти метафоры про «танец с Бездной» и «диалог с пустотой»…

Они принялись вспоминать разные забавные случаи, связанные с Костей. Это помогало не думать о том, что могло случиться с ним сейчас. Помогало верить, что он обязательно вернется — возможно потрепанный, но живой и с победой.

А пока им оставалось только ждать. Ждать и надеяться.

Я пришел в себя медленно, словно выныривая из глубокого сна. Каждый нерв в теле кричал от боли, но я чувствовал, как раны затягиваются сами собой — похоже, регенерация все еще работала. Правда, процесс шел медленнее обычного, словно что-то мешало естественному ходу исцеления. Осторожно сел, морщась от прострела в спине — похоже, несколько ребер все-таки было сломано.

Первое, что я заметил — странный привкус во рту, металлический и сладковатый одновременно. Воздух казался густым, почти осязаемым, и с каждым вдохом в легкие словно затекал жидкий свинец. Я поднял руку к лицу — по коже бегали странные узоры, похожие на вены, но светящиеся изнутри багровым светом. Похоже, взрыв «сердца» машины оставил свой след не только на реальности вокруг.

Когда я наконец смог сфокусировать взгляд и осмотреться, то буквально застыл, пораженный увиденным.

Мир вокруг изменился настолько радикально, что даже мой опыт древнего бога не мог найти аналогов происходящему. Реальность словно плавилась и перетекала, как на картинах безумного художника, накурившегося какой-то особо забористой дряни. Перспектива постоянно менялась — то, что казалось близким, внезапно оказывалось далеким, и наоборот. Иногда предметы словно выворачивались через себя, показывая размерность, которой просто не должно было существовать. При этом никаких повреждений они не получали.

А еще вокруг я отчетливо чувствовал присутствие Бездны… Неба я не видел — его заволакивала сплошная чернота с редкими световыми вспышками неясного происхождения.

Тени обрели собственную глубину и, что самое жуткое, явно были живыми — я видел боковым зрением, как они перешептываются между собой, когда думают, что на них не смотрят.

А может, это просто у меня галюны?

В воздухе парили огромные куски особняка и земли с кустами и газоном, словно гравитация в некоторых местах просто перестала существовать или решила поэкспериментировать с новыми правилами.

Я попытался использовать свои способности, почувствовать сигнатуры других Одаренных, но мои чувства словно натыкались на вязкую пустоту. Хуже того — когда я пытался сконцентрироваться, реальность вокруг начинала плыть еще сильнее, словно насмехаясь над моими попытками найти в ней смысл. Даже жуки-разведчики отказывались формироваться правильно — они рождались искаженными, с лишними конечностями и странными наростами. Некоторые из них, едва появившись, тут же сворачивались в геометрически невозможные фигуры и исчезали в измерениях, которых здесь быть не должно.

Где-то вдалеке я видел водопад, текущий вверх. В другой стороне часть пространства была свернута в петлю Мебиуса, внутри которой бесконечно падали осколки витражных окон. Каждый осколок отражал другую версию реальности, и иногда в этих отражениях я видел знакомые лица — Айсштиль, замороженную в кристалле льда; Эмми, объятую пламенем, которое пожирало само себя; Настю, чье тело словно распадалось на печати и руны. Но стоило присмотреться внимательнее, как отражения менялись, превращаясь в абстрактные узоры.

Под ногами то и дело проплывали тени, похожие на куски черного бархата. Некоторые, казалось, замечали меня — они замирали, а потом медленно уползали прочь, извиваясь как змеи.

Я медленно пошел вперед, стараясь уловить хоть чье-то присутствие. Но тщетно. Пространство было переполнено энергетическими возмущениями, которые не оставляли шансов найти хоть чью-то духовную силу.

Эмми пришла в себя в странном месте, которое когда-то, возможно, было библиотекой особняка Кривотолковых. Только теперь книжные шкафы располагались под невозможными углами — некоторые стояли на потолке, другие торчали из стен, словно гигантские соты. Книги медленно летали в воздухе, их страницы шелестели сами по себе, а буквы время от времени выползали из текста и формировали в воздухе странные узоры.