— Чудесный мальчик, — промолвила Эрика. — Как думаешь, он сможет стать хорошим человеком?

— Вообще-то этого никто не знает, — ответил Айзек. — Но надо верить в то, что добро победит.

— Совсем еще малыш, а уже потерял отца, теперь и дядю, о котором лучше не вспоминать.

Айзек накрыл ее руку своей ладонью.

— Эрика, весь мир спасти невозможно.

— Но ведь нужно пытаться, — ответила она, смахивая слезу.

— Ты спасла меня, — отозвался Айзек. — И за это я буду тебе вечно благодарен.

Они несколько минут молча наблюдали, как Питер гоняется по палисаднику за Пенни, пытаясь облить ее из шланга. Наконец она расхохоталась, крепко обняла сына и стала осыпать его поцелуями.

— Какие у тебя планы? — поинтересовался Айзек.

— У сестры недавно ребенок родился. Так что у меня теперь еще одна племянница.

— Поздравляю. Это которая в Словакии?

— Да. Она назвала ее в честь меня и нашей мамы. Хочу съездить к ним.

— Всегда хотел побывать в Словакии, — заметил Айзек.

— Поехали со мной. Познакомишься с моей чокнутой сестрицей и ее мужем-бандитом. Погостим немного, пока не надоест, а потом махнем в Высокие Татры. Там есть горячие источники, напьемся в стельку и на время забудем обо всем.

— Просто райский вариант, — с усмешкой отозвался Айзек.

Эрика тронулась с места, и они покатили прочь, не думая ни о прошлом, ни о будущем. А просто наслаждаясь настоящим.

Осень 1990 года

Однажды холодной ночью поздней осенью они сбросили труп в заброшенный карьер. Они знали, что место это уединенное и очень глубокое. Не знали они, что за ними наблюдают.

Они прибыли туда под покровом темноты в начале четвертого утра — отъехав от домов на окраине поселка, миновали пустынный участок с гравийным покрытием, где пешие туристы оставляли свой транспорт, и покатили по обширной пустоши. Машина, двигаясь с выключенными фарами, подпрыгивала и кренилась на ухабах. От пустоши тянулась тропинка, которую вскоре с обеих сторон обступил густой лес. В плотный вязкий мрак свет проникал лишь сверху, из-за макушек деревьев.

Не сказать, что они старались ехать скрытно: мотор ревел, подвеска скрипела от тряски. Наконец деревья расступились, показался наполненный водой карьер, и они, замедлив ход, остановились.

Не знали они, что рядом с карьером жил отшельником старик, самовольно поселившийся в старой заброшенной хижине, которую почти поглотил подлесок. Он был у хижины, смотрел на небо, любуясь его красотой, когда машина, перевалившись через гребень, затормозила. Насторожившись, он зашел за кусты и стал наблюдать. Сюда часто ночами являлись местная детвора, наркоманы и парочки, искавшие острых ощущений, и ему удавалось пугать их, так чтобы они больше не возвращались.

Из-за облаков ненадолго выглянула луна. Два человека, выйдя из машины, вытащили из багажника что-то большое и со своим грузом направились к стоявшей у воды лодке. Один залез в нее, второй передал ему длинный сверток, который как-то странно изогнулся и плюхнулся на дно. Старик с ужасом догадался, что это труп.

Послышался тихий плеск от весел. Старик прижал ко рту ладонь. Он понимал, что ему лучше уйти, но словно прирос к земле. Лодка доплыла до середины карьера, и плеск прекратился. Ломтик луны, снова показавшейся в просвете между облаками, озарил рябь на воде, расходившуюся от лодки.

Старик затаил дыхание. Двое в лодке что-то увлеченно обсуждали; над водой разносился тихий ритмичный гомон их голосов. Потом наступила тишина. Они встали в лодке во весь рост, та накренилась, и один из них едва не опрокинулся за борт. Приняв устойчивое положение, они взяли сверток и сбросили его в воду. Раздался всплеск, бряцанье цепей. Луна выплыла из-за облака, ярко осветив лодку и круги на воде, разбегавшиеся от того места, куда бултыхнулся сверток.

Теперь старик ясно видел тех двоих в лодке и их лица.