— И Аманде это аукнулось?

Нэнси кивнула.

— Тревор Марксмэн нашел хорошего адвоката и предъявил иск Столичной полиции. Отсудил триста тысяч. И перебрался, кажется, во Вьетнам, грязный мерзавец. Аманду досрочно спровадили на пенсию, на мой взгляд, незаслуженно, и в историю она вошла как бесчестный полицейский. По последним сведениям, она фактически умирает от цирроза печени… Так, здесь налево.

Эрика пожалела, что они уже приехали. Она свернула с автострады на дорогу, где движение было нормальное. Они миновали большой паб, несколько кафе, специализировавшихся на кебабе, и только потом появились жилые дома.

— Приехали, вон в том доме я и живу, — сказала Нэнси.

В одном месте между типовыми коттеджами на одну семью, что тянулись вдоль дороги в обоих направлениях, примостился серый приземистый многоквартирный дом из бетона. Эрика затормозила у обочины.

— Спасибо, что подвезли. Дома выпью еще одну из этих сильнодействующих таблеток. — Нэнси отстегнула ремень безопасности. По-прежнему лил дождь. Надевая капюшон, она задела повязку и поморщилась.

— Как по-вашему, кто это сделал? Кто убил Джессику? — спросила Эрика, перегнувшись к дверце со стороны пассажирского кресла, чтобы видеть Нэнси.

— Бог его знает… может, ее кто-то просто схватил на улице и увез, — ответила та, наклонившись, а потом добавила: — Тело Джессики вы нашли. Возможно, бесследно исчез только тот… кто ее похитил.

В отделение Бромли Эрика прибыла поздно вечером. Для оперативного отдела ей выделили большое помещение открытой планировки на верхнем этаже. Из головы у нее не шли слова Нэнси: «Тело Джессики вы нашли. Возможно, бесследно исчез только тот… кто ее похитил».

Войдя в оперативный отдел, Эрика увидела, что в комнату принесли столы и техник подключает компьютеры к сетевой системе «Холмес» [70] , через розетки подсоединяя их к проводам, проложенным под полом. Несколько полицейских, которых ей пока не представили, говорили по телефону. Еще двое, мужчина и женщина, размещали на демонстрационных досках, занимавших все пространство вдоль задней стены, собранные на данный момент следственные материалы.

В одном углу висела огромная карта южной части Лондона до самой границы Кента, и худенькая сотрудница полиции с короткими черными волосами пришпиливала около нее фотографии, в том числе снимки Хейзского карьера и дома № 7 по Эйвондейл-роуд. Рядом толстый полицейский с рыжеватыми волосами и кроличьими зубами разбирал на столе фотографии — снимки Джессики Коллинз. На одном она позировала в нарядном платье, в котором отправилась на день рождения; на другом — ее останки в морге; еще на одном были показаны коричневые лохмотья — все, что осталось от ее одежды после долгих лет нахождения под водой.

— Здравствуйте, — обратилась к присутствующим Эрика. — Старший инспектор Фостер.

— Констебль Найт, — представилась женщина, пожимая ей руку. — А это — констебль Крофорд.

— Я сам за себя могу сказать, — сердито бросил тот. Перегнувшись через стол, он тоже обменялся рукопожатием с Эрикой. Ладонь у него была холодная и влажная.

Проигнорировав его реплику, Найт продолжала:

— Мы составляем хронологию событий: передвижения Джессики на протяжении нескольких дней вплоть до седьмого августа, когда она вышла из дома № 7 по Эйвондейл-роуд. Я работаю с первоначальным отчетом о пропавшей без вести девочке и свидетельскими показаниями, но в системе «Холмес» не все материалы.

Компьютерная система «Холмес» использовалась службой полиции по всей стране для регистрации и учета криминалистически значимой информации. Систему ввели в 1985 году, но прошло еще несколько лет, прежде чем она целиком и полностью утвердилась во всех полицейских подразделениях и ведомствах.

— Констебль Макгори принес материалы следствия на бумажных носителях. Он должен скоро быть. Перекусить, наверно, пошел.

— Это кто? — спросила Эрика, показывая на один пожелтевший снимок — фото на документы тридцатипятилетнего мужчины с холодными голубыми глазами, сальными светлыми волосами и пухлым лицом.

— Тревор Марксмэн, — ответил Крофорд. Наклонившись к ним, он взял фотографию. — Ну и мерзкая рожа у этого детолюба, а? Хотя теперь он выглядит вот так.

Порывшись в куче снимков, Крофорд вытащил фото человека с безобразными ожогами на лице и шее. Кожа у того была красная и блестела. Он смотрел в объектив. Единственным сходством с первой фотографией были холодные голубые глаза, выглядывавшие из-под маски пересаженной кожи. Ни волос, ни бровей, ни ресниц.

— Живет он во Вьетнаме, — промолвила Эрика. Она взяла снимок, держа его за самые края, чтобы не касаться лица.

— Да, у нас есть его адрес в Дурбане, только не знаю, актуален ли он теперь, — сказала Найт. — Я уточняю информацию.

— Я тоже над этим работаю; мы вместе работаем. — Крофорд произнес это как-то по-детски, словно хотел убедить Эрику в том, что он трудится столь же усердно.

Она вернула ему снимок.

— Слово «детолюб» неуместно. О таких вещах не шутят. Говорите «насильник» или «педофил». Ясно? — Крофорд кивнул, забирая у нее фото. Щеки его покрылись красными пятнами. — Думаете, к завтрашнему утру успеете?