Теперь все смотрели на Крофорда. Он снова надул щеки. Эта его привычка начинала действовать Эрике на нервы.

— О старшем инспекторе Бейкер много всего сказано… — начал он. — На мой взгляд, ей приходилось держать удар с обеих сторон. С одной — Коллинзы на нее наседали, с другой — начальство вело мышиную возню за ее спиной. Так не должно быть.

— Нам это известно. Что-нибудь еще?

— М-м-м. Я принимал участие в поисках в парке Хейз и в карьере, что велись в августе и сентябре девяностого года. Водолазы обследовали карьер. Мы… Они ничего не нашли, — сообщил Крофорд.

— Значит, Джессика тогда была еще жива, и ее где-то прятали либо убили в другом месте и позже сбросили в воду, — заключила Эрика.

— Я не имел доступа ко всему, что происходило в оперативном отделе. В ту пору я был обычным патрульным, рвался в бой… Жизнь меня еще не обтесала, — смущенно хмыкнул Крофорд.

На мгновение его смешок словно завис в воздухе. Он неловко переступил с ноги на ногу. Его лицо все еще покрывали красные пятна. Эрика мысленно отметила, что надо бы ознакомиться с его досье. По ее прикидкам, Крофорду было под пятьдесят. За те три месяца, что она работала в отделении Бромли, он ни разу не попадался ей на глаза.

— Итак, ваша главная задача, — обратилась она к своей следственной группе, — тщательно изучить вещественные доказательства. Как только поймем, что лежит в этих коробках, сможем двигаться дальше. Завтра утром встречаемся здесь для подведения промежуточных итогов.

В оперативном отделе поднялся галдеж, все засуетились. Эрика подошла к Мосс и Питерсону, сидевшим рядом с ее кабинетом.

— Питерсон, вы со мной. Мы едем к Коллинзам. Мосс, на вас работа оперативного отдела, и… — Она кивнула в сторону Крофорда, пытавшегося распутать скрутившийся в узлы шнур зарядного устройства от ноутбука.

— Хотите, чтоб я достала его досье? — тихо уточнила Мосс.

— Да. Только без шума…

Мосс кивнула, и Эрика вместе с Питерсоном покинула оперативный отдел, где уже вовсю кипела работа.

Дверь дома № 7 по Эйвондейл-роуд открыл высокий поджарый загорелый мужчина. Он был обрит наголо, но чуть пробивающиеся волосы свидетельствовали о том, что лысая у него только макушка; подбородок и щеки покрывала черная с проседью щетина. Одет он был в черные брюки, синюю рубашку с закатанными рукавами, обнажавшими его жилистые руки, и дорогие туфли из мягкой черной кожи. Эрика обалдела, когда он представился Мартином Коллинзом. Моложавый холеный мужчина шестидесяти с чем-то лет. В сравнении с ним Марианна выглядела дряхлой старухой.

— Мы в гостиной, — ворчливо произнес он; в его речи по-прежнему слышался сильный ирландский акцент.

Они последовали за Мартином. За ним тянулся шлейф дорогого лосьона после бритья, прорезавшего церковную затхлость дома.

Эрика представила себя и Питерсона. Марианна сидела на конце длинного дивана, ближе к камину. Одета она была в черное с ног до головы, и траурный наряд лишь подчеркивал ее мертвенную бледность. В правой руке она сжимала четки, так туго намотанные на пальцы, что они впивались в кожу. Рядом с ней сидела привлекательная темноволосая женщина лет сорока пяти в модном черном брючном костюме с белой блузкой. На лице — густой макияж, глаза воспаленные, взгляд отрешенный.

— Здравствуйте, господа. Моя дочь Лора. — Марианна показала на брюнетку.

Лора поднялась с дивана и пожала руки Эрике и Питерсону. В кресле, стоявшем подле длинного дивана, сидел интересный смуглый молодой мужчина. Он был в черном костюме, тоже элегантном. Мужчина встал и представился Тоби. Рядом с ним сидел худой симпатичный индиец с черными волосами до плеч. На нем был черный шелковый костюм.

— А это мой жених, Танвир, — добавил Тоби.

Они все обменялись рукопожатиями. Марианна, прикусив губу, посмотрела на Мартина.

— Что опять не так? — спросил Тоби.

— Тоб, мама просила, чтобы мы собрались только своей семьей, — объяснил Мартин.

— Танвир — близкий мне человек, и я хотел, чтобы он приехал со мной. Наверно, если б Лора приехала с мужем или с детьми…

— Но я не взяла с собой Тодда, — сердито перебила брата Лора. — Он остался с Томасом и Майклом.

Она взяла мать за руку. Тоби собрался было что-то ответить, но Эрика поспешила вмешаться:

— Примите наши соболезнования. Мы понимаем, что сейчас вам очень тяжело.

Встреча с остальными членами семьи Коллинз потрясла Эрику: они казались такими изысканными и полными жизни в сравнении с Марианной.

— Да. Садитесь, прошу вас, господа. — Марианна жестом показала на два стула с высокими спинками, что стояли перед диваном. Эрика с Питерсоном сели. — Я хотела бы извиниться за вчерашний инцидент. Сама не знаю, что на меня нашло.

— Я разговаривала с Нэнси. Конечно, нападение на полицейского считается преступлением, но она не станет подавать в суд. Обстоятельства были исключительные, — объяснила Эрика.