— Миссис Коллинз, — тихо продолжала Эрика. — Мы должны поставить в известность вашего мужа, вашу дочь, Лору, и вашего сына, Тоби. Они все сейчас в Испании, верно? Вы могли бы дать нам телефон, по которому можно с ними связаться? Мы хотели бы поставить в известность всю семью до того, как сделаем заявление для прессы.

— Да, — тихо отозвалась Марианна с неверием в широко раскрытых глазах.

— Марианна, чем я могу вам помочь? — спросила Нэнси.

Марианна повернула голову к Нэнси, а затем вдруг размахнулась и кулаком ударила ее в лицо. Из носа Нэнси полилась кровь. Она пошатнулась, отпрянула и рухнула на журнальный столик.

— Вон из моего дома! Все! — завизжала Марианна. — Вон! УБИРАЙТЕСЬ!

Джон с Эрикой подскочили к Нэнси. У той лицо превратилось в кровавое месиво. Продолжая вопить, Марианна сползла по стене на пол.

Через эркерное окно с улицы донесся рокот подъезжающих машин, по комнате забегали отсветы фар. Журналисты, прослышав новость, снова слетались к дому.

На удалении десяти миль, в небольшом типовом домике на тихой жилой улице в Балэме на юго-востоке Лондона, в углу неприбранной гостиной гудел и мерцал телевизор. Небо, затянутое низкими серыми облаками, темнело, день угасал, а Аманда Бейкер, старший инспектор полиции в отставке, сидела развалившись в продавленном кресле и, свесив голову на грудь, спала. Свет в комнате не горел, и отблески телеэкрана прыгали по ее дряблому лицу с двойным подбородком; аудитория в телестудии хохотала, но Аманда не просыпалась. На журнальном столике под ее рукой стояли пепельница с окурками и наполненный наполовину бокал белого вина — все, что осталось от второй бутылки, которую она открыла. Первую Аманда откупорила в половине десятого утра, когда посуда из-под завтрака была свалена в раковину, а трясучка вкупе с чрезмерным потоотделением стали невыносимы.

Некогда ее дом отличала щеголеватость. Обставленный в сдержанно-изысканном стиле, он поражал элегантностью, как и его хозяйка, а теперь, подобно ей, был жалким и убогим. В камине буйствовали красно-оранжевые языки ненастоящего огня, на собачьей корзине, что стояла подле него, лежал толстый слой пыли.

В холле, перекрывая шум телевизора, пронзительно засигналил телефон. Трезвон продолжался, пока не включился автоответчик. Тогда-то Аманда и проснулась.

— Что такое? — растерянно произнесла она.

Услышав лай, она потерла лицо, неуклюже поднялась с кресла и потащилась на кухню. Голова была ватная, глаза заволакивала мутная пелена. Минут пять она шарила в шкафах, забитых консервами, а потом вспомнила: ее собака, Сэнди, умерла несколько месяцев назад. Аманда опустила руки, навалилась на стол. На его усыпанную крошками поверхность с тихими шлепками падали слезы. Рукавом она отерла лицо, уловив несвежий запах собственного дыхания.

Телефон снова разразился трезвоном. Она проковыляла в холл и, сняв трубку, прислонилась к перилам, чтобы не упасть.

— Это бывший старший инспектор Аманда Бейкер? — раздался в телефоне резкий молодой женский голос.

— Кто это?

— Я хотела бы услышать ваш комментарий по делу Джессики Коллинз. Полиция обнаружила ее тело.

Аманда покачнулась, утратив дар речи.

— Алло? — нетерпеливо взывал к ней голос. — Вы возглавляли следствие, пока вас не отстранили от дела…

— Я досрочно вышла на пенсию…

— В пятницу в Хейзском карьере был найден скелет Джессики Коллинз…

— Мы обыскали карьер через несколько недель после исчезновения девочки. Ее там не было, — произнесла Аманда, скорее рассуждая сама с собой, нежели отвечая позвонившей ей женщине.

Со своего места у перил в холле она видела телевизор в гостиной. На экране плыла надпись: НОВОСТИ. Внизу шла бегущая строка: НАЙДЕНЫ ОСТАНКИ ПРОПАВШЕЙ ДЕВОЧКИ — ДЖЕССИКИ КОЛЛИНЗ. Телевизор показывал кадры пресс-конференции, организованной полицией в 1990 году: Марианна и Мартин Коллинз при ее поддержке — только там она гораздо моложе — говорили что-то в микрофон; за ними на белом фоне — старый логотип Столичной полиции.

— Так что вы можете сказать? — не унимался в трубке голос. Чувствовалось, что звонившую раздирает любопытство, она предвкушает сенсацию. На телеэкране высокая блондинка — сотрудник полиции — зачитывала заявление. В нижней части высветилось ее имя: СТАРШИЙ ИНСПЕКТОР ЭРИКА ФОСТЕР.

— ЧТО ВЫ МОЖЕТЕ СКАЗАТЬ? — отчеканила в трубке девушка, явно раздосадованная молчанием Аманды. — В доме местного насильника были найдены фотографии Джессики. Вы его арестовали, но потом отпустили, так ведь?

— У меня не было выбора! Улик против него оказалось недостаточно.

— Он до сих пор на свободе. По-вашему, это он убил Джессику Коллинз? Судя по вашим действиям в последующие месяцы, вы считали его виновным. Думаете, на ваших руках есть кровь?

— Оставьте меня в покое! — взвизгнула Аманда, со стуком положив телефон.

Едва трубка легла на рычаг, телефон снова зазвонил. Она опустилась на колени и, распихивая груды старых газет, журналов и почтовой макулатуры, нащупала телефонный шнур и выдернула его из розетки. Телефон умолк. Аманда поспешила в гостиную и добавила звук.

— Мы хотели бы выразить соболезнования семье Коллинз. Расследование возобновлено, мы рассматриваем несколько новых версий. Спасибо.

Камера отъехала от Эрики Фостер, показывая, как она в сопровождении двух своих коллег через центральный вход удаляется в здание отделения полиции Бромли. На экране снова появилась студия Би-би-си, зазвучало новое сообщение.