На дорожке валялась сломанная калитка, и им пришлось переступить через нее, чтобы пробраться к входной двери. Они позвонили в дом и стали ждать. Им никто не открывал. Эрика прошла к грязному окну на фасаде дома и заглянула в гостиную. Она с трудом различила в углу комнаты телевизор: показывали какое-то дневное шоу-аукцион. Внезапно перед ней возникла пара глаз с нависшими веками в обрамлении длинных седых прядей. Она отпрянула от неожиданности. Ладонью, утопавшей в длинном шерстяном рукаве, женщина погнала ее прочь.

— Здравствуйте. Аманда Бейкер? Я — старший инспектор Фостер. — Эрика быстро достала из куртки удостоверение и прижала его к стеклу. — Со мной мой коллега инспектор Питерсон. Мы хотели бы поговорить с вами о деле Джессики Коллинз.

Лицо приблизилось к стеклу, всматриваясь в ее удостоверение.

— Нет, извините. — Женщина задвинула шторы.

Эрика постучала в окно.

— Старший инспектор Бейкер. Мы пришли к вам за помощью. Нам очень важно знать, что вы думаете об этом деле.

Шторы чуть раздвинулись, снова появилось лицо.

— Покажите удостоверения, оба, — потребовала женщина.

Питерсон встал рядом с Эрикой и прижал к окну свое удостоверение. Аманда прищурилась, вглядываясь в него через мутное стекло. Губы ее обрамляли глубокие морщинки курильщицы.

— Пройдите к боковой калитке, — наконец произнесла она, и шторы снова задвинулись.

— А входная-то дверь чем ее не устраивает? — простонал Питерсон, выходя из-под козырька над крыльцом под проливной дождь.

Они торопливо пошли вдоль пораженного плесенью забора, огибавшего палисадник. В дальнем конце над забором взметнулась рука, и затем одна из панелей открылась во двор.

Бывший старший инспектор полиции Аманда Бейкер была крупной женщиной. Она встретила их в длинном неопрятном кардигане, надетом поверх черной футболки, темных легинсах и толстых серых шерстяных носках, сунутых в черные кроксы. Лицо обрюзгшее, красное, с широким двойным подбородком. Сальные седые длинные волосы стянуты на затылке резинкой.

— Тридцать фунтов, — потребовала она, протягивая руку.

— Мы хотели бы поговорить с вами о деле, что вы вели, — сказала Эрика.

— А мне нужно тридцать фунтов, — повторила Аманда. — Расценки мне известны. Вы же платите за информацию проституткам и воришкам. А я много чего знаю про это дело. — Она подставила ладонь, пошевив пальцами.

— Вы же в прошлом офицер полиции, — укорил ее Питерсон.

Аманда оценивающе смерила его взглядом с ног до головы.

— Именно что в прошлом, лапочка. А теперь я просто старая кошелка, которой нечего терять.

Она попыталась закрывать калитку.

— Хорошо, — остановила ее Эрика, выставляя вперед ладонь, и кивнула Питерсону.

Тот, закатив глаза, достал бумажник и дал Аманде десятку и двадцатку.

Она кивнула, сунула деньги в бюстгальтер и жестом велела им идти за ней по коротенькому узкому проходу, где было особенно промозгло и сыро. Они миновали окно ванной, в котором лениво вращался маленький вентилятор, выдувая вонь мочи в смеси с запахом чистящего средства для унитаза. Они вышли в заросший внутренний двор, где в углу громоздились мешки с мусором.

У задней двери Аманда вытерла кроксы о тонкий драный коврик, что рассмешило Эрику: судя по состоянию дома, ноги здесь следовало вытирать при выходе, а не на входе. Кухня, некогда довольно изысканная, заросла грязью и была завалена немытой посудой и переполненными пакетами с мусором. Возле дребезжащей стиральной машины, работавшей в режиме отжима, они увидели собачью постель, но самой собаки не было.

— Идите в переднюю комнату. Чаю хотите? — спросила Аманда скрипучим прокуренным голосом.

Эрика с Питерсоном взглянули на замызганную кухню и кивнули.

Они пошли по коридору, минуя крутую деревянную лестницу, ведущую на сумрачную площадку верхнего этажа. В прихожей у входной двери вздымались кипы газет в половину человеческого роста. Гостиная была забита мебелью, стены и потолок пожелтели от никотинового дыма.

— Вы действительно хотите пить ее чай? — прошипел Питерсон.

— Нет, но если это даст нам возможность подольше поговорить с ней… — шепотом ответила Эрика.