— Передумал? — спросил малыш, глядя на Макса с нагловатой ухмылкой.

Макс схватил из раковины миску для мытья посуды с грязной водой и вылил помои на голову мальчику. С того нахальство как рукой сняло, он заревел. К его волосам и футболке липли чайные и кофейные опивки, а также остатки лапши, что мы ели минувшим вечером. Макс бросил миску в раковину, наклонился и ударил мальчика по лицу. Тот с отвратительным глухим стуком упал на бетонный пол.

— Еще раз постучишься в мою дверь — убью. А потом убью твою шлюху-мать, — сказал ему Макс и захлопнул дверь. Он вытер руки о кухонное полотенце и сел за стол с газетой. Малыш плакал за дверью.

— За что ты меня так? — скулил он, и в его голосе слышалось столько недоумения и смятения, что мне хотелось открыть дверь, подхватить его на руки, прижать к себе. Но я словно одеревенела, боясь шелохнуться.

— Не стой, как истукан. Сделай мне еще чаю, — велел Макс угрожающе спокойным тоном.

Я повиновалась.

Плач наконец-то стих. Я налила Максу чай. Хотела включить радио, но знала: когда Макс в плохом настроении, лучше ничего не делать, особенно резких движений. Безопаснее слиться с интерьером. В душе я испытывала облегчение, что он излил свой гнев на мальчика, а не на меня. Что это: трусость или инстинкт самосохранения? В последнее время я часто думаю, что это одно и то же.

Стул заскрипел. Макс встал из-за стола и, даже не глянув на меня, взял ключи, бумажник, телефон и вышел из квартиры, хлопнув дверью. Я смотрела на его силуэт за матовым стеклом. Он повернул ключ в замке. Запер меня.

Вторник, 10 октября 2017 года

День был хмурый, небо почти черное, в окно хлестал дождь. Эрику навестила Мелани Хадсон. С ней был патрульный, который официально взял у Эрики показания. Потом патрульный уехал, а Мелани решила задержаться, чтобы побеседовать с ней в неформальной обстановке, выяснить, как у нее обстоят дела.

— Я гарантирую тебе свою абсолютную поддержку. — В элегантном костюме — юбке и пиджаке — Мелани присела на краешек дивана. Ее белокурые волосы, аккуратно уложенные на голове, отливали блеском. — Показания — это просто формальность, Эрика. Я знаю, что ты оказалась в ужасном положении, твоей жизни угрожала опасность. И я горжусь тем, как ты повела себя в столь непростой ситуации.

— Я просто выполняла свою работу. Я нахожусь под следствием? — спросила Эрика. Голос у нее был сиплый, речь не совсем четкая. Несмотря на то что до вечера было далеко, в комнате горели все лампы, и в ярком освещении синяк на ее лице казался еще более ядреным. Эрика неловко поменяла положение в кресле. Ей было трудно и сидеть, и лежать, и ходить, и вообще делать что бы то ни было.

— Нет, ты не под следствием, — ответила Мелани. — Начнем с того, что ты на месяц освобождена от работы. Ты должна уведомлять нас о том, что говорит врач. Но меня проинформировали, что, возможно, тебе понадобится больше времени на восстановление. Я просто хочу сказать: лечись спокойно. Мы не станем требовать, чтобы ты поскорее вернулась на службу, пока ты сама не почувствуешь, что готова приступить к работе. В общем, будем постоянно поддерживать контакт.

— Мне нужно всего пару недель. — Эрика приподняла загипсованную руку, отметая предложение начальницы. Мелани сочувственно кивнула, но спорить не стала. Она обвела взглядом квартиру Эрики — спартанскую обстановку, беспорядок на кухне, горы грязной посуды, переполненное мусорное ведро. — Тебе нужна помощь?

— Что? Прислуга? Какая-нибудь старая кумушка?

— Нет, я не о том…

— Сама хочешь помыть посуду?

Взгляд Мелани метнулся к раковине, и Эрика озорно подумала: неужели Мелани и впрямь возьмется мыть посуду, если она ее попросит?

— Не надо, я сама справлюсь. Вот разве что пленку сними, пожалуйста. — Эрика протянула ей запечатанную пачку сигарет, которая лежала подле нее у подлокотника кресла.

— Конечно. — Мелани взяла пачку, сняла с нее пленку, открыла и вернула Эрике.

— Закурить не желаешь? — предложила Эрика. Она вставила сигарету в уголок вспухшего рта и здоровой рукой поднесла к ней зажигалку. Несколько секунд Мелани как будто колебалась.

— Нет, спасибо, — наконец отказалась она. — Я бросила шесть лет назад. Твердое решение и сила воли.

— Повезло. — Морщась, Эрика выпустила дым. — Кто ведет это дело? О двойном убийстве?

— Его передали старшему инспектору Джексону. — Взгляд Мелани упал на полную чашку окурков на журнальном столике. Она встала и двинулась к кухне.

— Не знаю такого. Ты что делаешь?

— Пепельницу ищу.

— Посмотри в выдвижных ящиках.

Мелани открыла верхний ящик, где лежало фото Марка. Пару секунд она помедлила и быстро его задвинула, ничего не сказав. Затем продолжала поиски, пока в нижнем ящике не обнаружила хрустальную пепельницу; она принесла ее Эрике. Та поставила пепельницу на подлокотник кресла и стряхнула в нее пепел.

— Нужно передать Джексону все выкладки по РАН, которыми занималась Мосс. По камерам видеонаблюдения на дорогах… Нельзя, чтобы они затерялись.