Выдернув пробку из ванны, Эрика завернулась в полотенце и поспешила в гостиную, где на журнальном столике лежал ноутбук и папка с материалами следствия. В комнате было темно, занавески так и остались незадернутыми. На улице, стуча по стеклу, шел снег. Эрика подошла к компьютеру и еще раз просмотрела фото, сделанные Джозефом. Сначала те, что были сняты с дерева, затем — с близкого расстояния.

— Ты просто больной, — пробормотала она, переключаясь между двумя снимками с разных ракурсов. — Спустился с дерева и задрал ей подол…

У Эрики зазвонил телефон. От неожиданности она чуть не подпрыгнула. На часах было начало двенадцатого. Звонил Эдвард — узнать, хорошо ли прошел обед.

— Я в итоге не пошла. Меня вызвали на работу, — сказала она. — Очень грустная история. Молодую девушку убили прямо на крыльце ее дома.

— Ого. Хочешь поговорить об этом?

— Не особо. Слишком уж мрачно и неприятно это для Рождества. Ты хорошо провел день?

— Да, даже устроил спонтанную вечеринку, — засмеялся он. — Ко мне заглянула соседка Келли со своей мамой Ширли. Принесли большую лазанью и «Монополию». Манчестерский вариант. Ты знаешь, какая там самая дорогая улица?

— Коронейшен-стрит?

— Вот и я так думал. А на самом деле — Лоури на Салфорде. Стоит столько же, сколько Парк-Лейн в Лондонской версии. В Монополию выиграть нельзя, если не раскошелиться на лучшую недвижку.

— Так непривычно слышать от тебя слово «недвижка».

— Вот так я и выиграл. Стал настоящим магнатом!

Он говорил, как абсолютно нормальный человек. В нем не осталось ничего от того сбивающегося с мыслей старика, звонившего утром. На заднем плане у Эдварда работал телевизор.

— Я рада, что у тебя было хорошее Рождество.

— Я только что вернулся с кладбища. Шел снег, но в небе над горами было ясно и светила луна. Я подумал, что это красиво. Правильно ведь?

— Да.

— Не хотел оставлять Марка одного в Рождество, — сказал он дрожащим голосом. — Так тяжело жить без него.

— Это так, — сказала она, вытирая глаза.

— Но ничего не поделаешь уже.

— Ничего.

Повисла долгая тишина, которую нарушал только смех из телевизора.

— Ладно, я просто хотел спросить, как у тебя дела, моя девочка, и пожелать спокойной ночи.

— Спасибо.

— С Рождеством. Я позвоню тебе еще.

— С Рождеством, — ответила Эрика.

Смех на заднем фоне прервался, и Эрика снова погрузилась в тишину своей квартиры. За окном все шел снег. Она задернула шторы и включила свет. Снова зазвонил телефон. На этот раз это была Кей.

— Извините за поздний звонок, но я кое-что нашла в телефоне Джозефа.

— Ничего. Ты все еще на работе? — удивилась Эрика.

— Просматривала скачанные файлы и нашла на жестком диске еще несколько удаленных. Некоторые из них мне удалось восстановить. И они пугают.

— Порнография?

— Нет. Там фото и видео Джозефа. Я их пересылаю вам.

Эрика положила трубку и открыла почту. В приложении было шесть фотографий. Голый Джозеф лежал на спине с выпученными от страха глазами. Его шея, ноги и руки были привязаны к деревянному столу кожаными ремнями. Чья-то мужская рука схватила его за шею, отчего на коже проступили жилы. Эрика открыла видео. На нем была та же сцена, что и на фотографии. Съемка велась, скорее всего, с мобильного телефона.

— Пожалуйста, пожалуйста, отпустите меня. Я никому ничего не расскажу. Я буду молчать! — умолял Джозеф, жмурясь от яркой вспышки камеры.

— Конечно, будешь молчать. Разве ты хочешь, чтобы это увидели все твои знакомые? — говорил искаженный металлический голос. Рука схватила Джозефа за гениталии, и он закричал от боли.

— У меня есть твой адрес, — сказал голос. — Твой телефон. Проболтаешься — и это увидят все твои контакты. Друзья, семья, все.

Ракурс сменился, и в объективе появился стол с расставленными в ряд секс-игрушками. Та же рука взяла самую большую и снова вернулась к Джозефу, который попытался сдвинуть ноги, но они были зафиксированы и привязаны к столу.

— НЕТ! — закричал он. — НЕТ!

Эрика отключила звук и с трудом заставила себя досмотреть видео до конца.

Эрика приехала в участок в самом начале девятого. Работы по реконструкции центра Льюишема, которые начались, еще когда Эрику только перевели на юг Лондона, были почти завершены. По сравнению с уходящими в небо небоскребами элитного жилья, восьмиэтажный полицейский участок теперь смотрелся сущим карликом. Краны этим снежным утром отдыхали от работы, а на первом этаже переливалась огнями рождественская елка.