Они снова поспешили на улицу отдышаться.

— Эй, вы! Что это вы делаете? — закричал пожилой мужчина из дома напротив. На шейной цепочке у него висели очки, а в руках он держал газету.

— Возвращайтесь в дом! — закричала Мосс.

— Сначала скажите, чем вы заняты!

— Полиция, возвращайтесь в дом! — хором крикнули они.

— Теперь в кухню, она дальше по коридору, — скомандовала Эрика.

Они снова глубоко вдохнули и побежали внутрь, мимо лестницы, у которой газом пахло гораздо сильнее. Маленькая современная кухня выходила в сад. Дверь печи и все газовые горелки были открыты до отказа и громко шипели. Мосс закрыла их все. В кухне была огромная стеклянная раздвижная дверь, но ключа от нее нигде не было видно. Ножниц тоже не было, зато на полу лежал тяжелый каменный дверной стопор. Эрика подняла его и швырнула в стекло. Он отскочил, и она сама еле успела отпрыгнуть.

Обе они уже кашляли и задыхались. Эрика снова подобрала камень и бросила в стекло. Оно все пошло трещинами, но не сломалось. В легких уже совсем не оставалось кислорода, и Мосс упала на колени. С третьей попытки камень пробил огромную стеклянную панель. Шатаясь, они вышли в заснеженный сад и стали с наслаждением вдыхать холодный, чистый воздух.

— Наверх. Надо проверить, что наверху, — сквозь кашель проговорила Эрика.

Вдохнув, они снова пошли внутрь. В доме уже чувствовалось, что газ понемногу рассеивается.

Послышалась сирена — прибыли пожарные. Планировка дома была такая же, как и у Мариссы. Наверху с одной стороны от лестницы было две комнаты — ближняя и дальняя, а с другой — ванная. Двери санузла и дальней комнаты были открыты. Эрика и Мосс распахнули там окна и побежали к ближней комнате. Она оказалась заперта. Уже чувствовалось, что загазованность уменьшается и снизу идет свежий воздух. На лестнице послышались чьи-то шаги и голоса.

— Сюда! — закричала Эрика. На второй этаж поднялись трое пожарных. — Нам нужно выбить дверь.

Под ударом топора дверь треснула и открылась. Изнутри полился газ, пожарные вбежали и раскрыли шторы и окна.

На аккуратно заправленной кровати лежал высокий, стройный мужчина, с бледным лицом и редкими светлыми волосами. Эрика узнала его по фотографиям из штаба — это был Иван Стовальски. В комнату вошли два медика с чемоданчиками и начали проверять его состояние. Эрика и Мосс отступили.

— Пульс слабый, — констатировала женщина-врач. Вместе с коллегой она зафиксировала его на носилках и опустила на пол.

— Его зовут Иван Стовальски, — сказала Эрика.

— Иван, вы меня слышите? — обратилась к нему женщина.

Реакции не было. Она ударила его по щеке, он тихо застонал, и у него задрожали веки.

— В крови угарный газ. Ставим капельницу с кислородом, — скомандовала она коллеге, открывая чемоданчик.

Только в этот момент Эрика увидела, на чем именно он лежал. Сначала она подумала, что это яркое покрывало, но, присмотревшись, она поняла, что по всей кровати были разложены фотографии Мариссы Льюис. На некоторых она лежала голой в постели, на каких-то — принимала душ и танцевала бурлеск в клубе. Также были десятки снимков улыбающихся Мариссы и Ивана в парках и популярных лондонских местах. А еще — ее костюмов, черного корсета и красного шелкового бюстгальтера.

Эрика взглянула на медиков. Они подключили капельницу и надели на Ивана воздушную маску.

— А в руке что он держит? — спросил кто-то из пожарных.

Эрика осторожно вынула из его руки некий предмет.

— Это нижнее белье, — сказала она, рассматривая красные трусики с вышитым с краю золотым бриллиантом. — Оно принадлежит Мариссе. Это ее знак.

Медикам удалось стабилизировать состояние Ивана. Он дышал, но в сознание так и не пришел.

Эрика и Мосс вышли на тротуар проводить скорую.

— Ну вот, еще один подозреваемый чуть не умер у нас на руках, — сказала Мосс.

— Но все же не умер.

Пожарные проверили дом и газовые коммуникации, а также состояние чердака. После того как они дали зеленый свет, к работе приступили криминалисты.

Эрика вышла из огороженной зоны и села в машину к Мосс. Та пила воду из бутылки.

— Ты нормально?

— Да, только в горле першит, — ответила Эрика.

— И у меня. И это при том, что я курю по пачке в день.

— Его отвезли в больницу Университетского колледжа. Я сказала, что хочу поговорить с ним, когда он придет в себя. Судя по камерам, его машина выехала из платной зоны в северном направлении в 23:30 накануне Рождества.

— Не поздновато ли для поездки к родственникам?

— Если они поехали на север, то добраться должны были очень поздно.

— В четыре или пять утра. Зачем так поздно уезжать? Нужно узнать, во сколько Марисса вернулась с выступления. Если раньше, то он мог и успеть.