— Во сколько?

— Около семи. Дороги были ужасные.

— Что-нибудь еще видели утром?

Он покачал головой.

— Хорошо. Спасибо. Можно прислать к вам сотрудника, чтобы он взял у вас свидетельские показания?

— Если я буду дома, то конечно.

Он широко улыбнулся, обнажив полный рот желтых зубов, и женщины отправились дальше.

— Значит, они поссорились с Иваном в день убийства, — подытожила Мосс. — И он был дома, когда она вернулась домой в десять.

— Тучи сгущаются, — задумчиво проговорила Эрика.

До дома Дона Уолпола нужно было пройти всего несколько кварталов. А от него до дома Мариссы — еще шесть. Его аккуратный дом ничем не отличался от соседних. Сколько же на юге Лондона вот таких присоединенных один к другому домов, думала Эрика. Они даже не воспринимаются по отдельности, а сливаются в один. В ее родной Словакии таких домов было очень мало. Их место занимали шаблонные многоэтажные дома с тесными квартирками.

Палисадник перед домом Уолполов был открытый, от тротуара его отделял только низкий кирпичный забор. Из-под снега торчали красные шапочки садовых гномов. Номера на доме не было. Изнутри доносился звук телевизора.

Эрика позвонила, и через мгновение дверь открыла грузная женщина с красными глазами в потертой красной толстовке.

— Да? — сказала она, держась за стену.

— Вы Джанет Уолпол?

— А кто спрашивает? — спросила она, пошатываясь.

Было очевидно, что она пьяна.

Эрика и Мосс представились и предъявили удостоверения.

— Ваш муж дома?

Она запрокинула голову и закричала:

— Дон! Полиция хочет поговорить с тобой про твою шлюху!

С лестницы донесся шум, и к двери подошел Дон. Он был в джинсах и джемпере-поло и выглядел намного моложе и свежее своей жены. У него была внешность красивого ботаника.

Джанет испытывала явное удовольствие от его смущенного вида.

— Он сейчас в штаны наложит, смотрите, — презрительно сказала она, осмотрев его с ног до головы. — Да у него яиц не хватило бы, чтобы убить эту маленькую сучку. Да чего говорить, у него вообще нет яиц.

Она протянула руку, чтобы схватить его за ширинку, но Дон успел перехватить ее.

— Хватит, Джанет.

— Ой, он делает мне больно, — заскулила она, и он тут же отпустил ее.

— Я не делал ей больно, — извиняющимся тоном сказал он.

— Мы бы хотели поговорить с вами, мистер Уолпол, — сказала Эрика. — Может, лучше будет встретиться где-то вне дома?

— Все нормально. Проходите в кухню. Я скоро подойду.

Они прошли по безукоризненно чистому коридору, миновали лестницу и оказались в уютной кухне с видавшей виды деревянной встроенной мебелью. На экране телевизора, который висел на стене, шел старый черно-белый фильм. Звук был приглушен. На столе стояла чашка с кофе, перед которой лежала развернутая на спортивной странице газета «Гардиан».

На холодильнике не было привычных семейных фотографий. Поверхность была пуста, за исключением магнитика из Барселоны. В углу на стойке стоял плоский монитор. Эрика подошла и тронула мышку. Появилась заставка — фотография Дона и Джанет в садах какого-то поместья. Он неуклюже обнимал ее за плечи, но она стояла на расстоянии. Улыбок на их лицах не было.

За холодильником возвышались ряды коробок «Пино гриджио». Мосс подошла к окну, выходящему в сад.

— Ого! Глянь-ка, сколько пустых бутылок, — удивленно позвала она Эрику.

Та подошла и увидела сложенные в несколько уровней пустые бутылки, грозившие вывалиться из небольшого контейнера для стекла.

— Думаешь, это недельный объем? — спросила Эрика.

— Чуть больше, чем недельный, — послышалось сзади, и они повернулись. Дон вошел в кухню и аккуратно закрыл за собой дверь. — Получилось ее уложить, — сказал он тоном родителя, которому только что удалось убаюкать ребенка. — У моей жены много лет проблемы с алкоголем. Но, как я понимаю, вы здесь не из-за этого?

— Мы пришли узнать о ваших отношениях с Мариссой Льюис, — сказала Эрика.

Дон кивнул. Высокий и подтянутый, с объемными мускулистыми руками — он выглядел очень импозантно.

— Хотите кофе?

— Нет, спасибо.

Они сели за стол, и он убрал газету.

— Мы слышали, что у вас с Мариссой были отношения, — начала Эрика.

— Да, об этом многие знали. Примерно шесть лет назад она постучала к нам в дверь узнать, не нужна ли нам уборщица. Тогда она ходила по соседским домам в поисках работы. Ее мать перестала получать какие-то компенсации, и у них не было денег. Я дал ей работу, потому что знал, что ее мать пьет. У Джанет тоже усугублялась проблема с алкоголем. Я тогда подумал, что я-то хотя бы взрослый и у меня есть работа и больше возможностей решать эту проблему. А ей было всего шестнадцать.