— Доброе утро, доктор, — сказал Кен, открыв дверь.

— Здравствуйте, Кен. У вас есть минутка? — спросила Мередит, подойдя к его столу.

От нее всегда приятно пахло. Она предпочитала носить одежду мягких, пастельных цветов, в основном — шерстяные джемперы. Волосы ее тоже всегда пахли приятно. Каждый раз, когда Кен видел ее, он думал о том, как сильно изменилась лечебница с тех пор, когда он был тут санитаром. Тогда это была самая настоящая психушка, где все сотрудники носили накрахмаленную белую форму. Пациентов называли преступниками, и им можно было задать хорошую трепку, если они отказывались вести себя как подобает, что, по мнению Кена, зачастую работало лучше, чем несколько часов дорогостоящей терапии.

— Чем могу помочь? — спросил он.

Мередит одарила его ослепительной профессиональной улыбкой.

— Не могли бы вы вывести видео с камер в комнате для посетителей в крыле G? На большой экран, если можно.

— Но проблемо… — Кен постучал по клавиатуре, и изображение Энид, ожидающей Питера в комнате для посетителей, заполнило весь огромный экран.

— Спасибо, — сказала Мередит.

Она подошла поближе к экрану и вгляделась в картинку, склонив голову набок. Энид на экране скрестила ноги, поежилась на стуле и посмотрела на часы.

Кен посмотрел на ряд изображений, мелькавших перед ним. Он увидел, что двоих пациентов ведут на групповую терапию. Другого санитар сопровождает по пути из ванной в камеру.

Уинстон вел Питера Конуэя вниз по коридору в сторону лифта.

Мередит повернулась к Кену.

— Кен, задержите Питера у лифта, пожалуйста.

По ее голосу он понял, что это была не просьба.

Питер в сопровождении Уинстона дошел до лифта, санитар нажал кнопку вызова и после короткого сигнала двери открылись.

— Уинстон, можешь подождать пока? — затрещал голос из рации.

Уинстон сделал шаг назад и снял рацию с пояса.

— Хорошо. Стою на месте, — сказал он. Раздался сигнал, и двери лифта закрылись. Уинстон повернулся к Питеру. — Нас попросили остановиться на…

— Знаю, слышал. Я стою рядом с тобой, — огрызнулся Питер. Лифт снова просигналил, открылись двери, внутри никого не было. Через пару секунд двери снова закрылись. Питер поднял глаза и увидел, что лифт никуда не поехал. Он заметил, как Уинстон посмотрел на часы. Было четыре минуты двенадцатого. Уинстон снова достал рацию.

— Ожидаю разрешения. Я сопровождаю Питера Конуэя на свидание в одиннадцать часов…

— Будьте добры, Уинстон, подождите, — раздался ответ.

«Я хочу провести полный личный досмотр», — сказал кто-то на заднем фоне. Голос был женский, и Питер узнал доктора Бакстер.

Питер почувствовал, как у него на лице под капюшоном выступила испарина. Что за задержка? Задержки случались, только если происходила какая-то нештатная ситуация, и все возможные проишествия имели свои кодовые обозначения. Драка шла под кодом 101, 102 — для попытки суицида, код 381 обозначал, что на кого-то из сотрудников было совершено нападение. Код 904, массовый беспорядок, он слышал всего один раз, несколько лет назад. Уинстону сказали подождать, но не назвали никакого кода. Что-то происходит.

В диспетчерской раздался еще один звонок в дверь. Кен увидел у входа доктора Раждая, заместителя доктора Бакстер в психологическом отделении.

— Впустите его, пожалуйста, — сказала Мередит, не отводя глаз от большого монитора.

Доктор сразу подошел прямо к ней.

— Как у нас дела? — спросил он, глядя на экран.

— Энид Конуэй прошла все проверки и полный обыск на входе. Все ее вещи и сладости, которые она принесла, прогнали через рентген. Все запечатано, — сказала Мередит. Она посмотрела на доктора Раждая, он кивнул в ответ.

— Я с радостью вас поддержу, но она может подать жалобу, — сказал он.

Мередит кивнула и вытащила рацию.

— Говорит доктор Бакстер. Пожалуйста, выведите Энид Конуэй из комнаты для свиданий и проведите полный личный и полостной досмотр.

— Принято, — донесся голос с другого конца.

Кен наблюдал, как Энид вывели из комнаты две сотрудницы. Он покачал головой. Доктор Мередит нравилось считать себя прогрессивной и сочувствующей, но на самом деле она была так же безжалостна, как и доктора старой школы.

Питера продержади в коридоре десять минут, которые тянулись словно несколько часов. Им не дали никаких объяснений. Наконец, Уинстон получил разрешение и провел Питера в комнату для свиданий номер один.

Когда он взглянул на мать, он увидел ее красные от слез глаза, и это потрясло и ужаснуло его. Он практически никогда не видел, чтобы она плакала. Питер дождался, пока Уинстон и Террелл выйдут, и обнял мать.

— Что происходит? — спросил он, усаживаясь напротив нее.