— Возможно, у него есть информация о том, как Питер проводил время в Манчестере. Это может быть связано с исчезновением Кейтлин Мюррей, — сказал Тристан.

— Может быть, но меня интересует порядок их передвижений во время тех каникул. В оригинальном деле было четыре убийства, подражатель совершил три. Нам также следовало бы задать вопрос «А что будет после четвертой жертвы?».

— Что вы имеете в виду? — спросил Тристан.

— Питер Конуэй остановился только потому, что я поймала его. Этот тип копирует Питера. И, по всей видимости, он хочет, чтобы его поймали, — подражатели, поэтому и появляются. Он собирается совершить четыре убийства и остановиться?

— Жить дальше и постараться не попасть под автобус прежде, чем его поймают, — сказал Тристан.

Кейт села.

— Это угнетает. Давай взглянем на все это еще раз. Тут замешано столько людей, между ними должна быть какая-то связь. Как он находит девушек? Почему он решил повторить эти убийства здесь, а не в Лондоне, где совершал свои преступления Питер?

— Камеры? В 1995 в Лондоне не было столько камер видеонаблюдения. Он тогда мог спокойно передвигаться по городу без всякого риска. Я никогда не был в Лондоне, но я читал, что там все утыкано камерами, в том числе в местах, где берут плату за въезд в город…

Кейт кивнула.

— Да, ты прав. Каждая машина, въезжающая и выезжающая из Лондона, фотографируется, и номера попадают в базу. По сравнению с Лондоном Девон и Корнуолл очень старомодные, здесь много маленьких городков и пустошей, здесь легче затеряться. Я вроде говорила, что Варя не смогла получить записи с камер с того вечера в Топшеме.

— Вам не кажется странным, что он совершает убийства именно в той части страны, куда перебрались вы? — спросил Тристан. — Не думали об этом?

На мгновение они оба замолчали.

— Я могу связаться с этим писателем, — сказал Тристан. — Если он согласится поговорить, вы хотите с ним созвониться или встретиться лично?

— Я бы предпочла личную встречу, — сказала Кейт, отхлебнув кофе и выглянув из окна. Слова Тристана застряли у нее в голове.

Вам не кажется странным, что он совершает убийства именно в той части страны, куда перебрались вы?

Питер нервно мерил шагами камеру. Он отчаянно ждал следующего сообщения от матери. Когда в дверь постучали, он сразу же поспешил к окошку.

— Доброе утро, Питер, я пришел, чтобы отвести тебя на свидание с твоей матерью, — сказал Уинстон монотонным голосом свою обычную фразу. — Я передам тебе капюшон, надень его, пожалуйста, застегни и повернись спиной к окошку…

— Да-да, я сто раз уже все это делал. Давай уже его сюда, — сказал Питер.

Уинстон просунул защитный капюшон сквозь окошко, Питер схватил его и натянул на голову. Кожей он ощутил металлический холод сетки, почувствовал запах собственного пота и кислый запах засохшей слюны. Застегнув ремни, он подошел к двери и просунул в окошко руки, на которые Уинстон тут же надел наручники.

Раздался сигнал рации Уинстона, и ему дали разрешение открыть дверь в камеру Питера и отвести его в лифт.

Энид ждала Питера в той же самой комнате для свиданий с зелеными стенами и привинченной к полу мебелью, постукивая по столу кончиками пальцев. В ногах у нее стоял пакет с конфетами. Она посмотрела на часы. Питер опаздывал на две минуты. Она поерзала на стуле. Все передвижения в Баруэллской лечебнице производились с почти армейской точностью, минута в минуту. Где он? Она посмотрела на камеры наблюдения, висевшие во всех четырех углах комнаты.

«Что за игру вы тут ведете? — думала она. — Вы что, что-то узнали?»

Энид откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки, делая вид, что совершенно не волнуется. На самом деле у нее скрутило живот.

Операторская комната лечебницы Баруэлла могла запросто посоперничать с диспетчерской любой станции лондонского метро. На дальней стене висел большой монитор, похожий на шахматную доску, на котором одновременно транслировались записи со всех камер клиники, которых всего было сто шестьдесят семь. Каждый коридор, дверной проем, комнаты для свиданий и групповой терапии — все было под наблюдением, в том числе прогулочный дворик, отделение для посетителей, а также каждый вход и выход. В операторской постоянно находилось шесть сотрудников. Они все сидели за мониторами поменьше, и за каждым был закреплен отдельный сектор.

Они могли связаться с любым работником по рации и прямо из диспетчерской удаленно закрыть и открыть двери в случае возникновения каких-то проблем.

Кен Уэрнер в тот день был на службе. Он сидел за ближайшим к двери столом. В лечебнице он был уже ветераном, так как работал еще с тех времен, когда нигде не было камер и каждый сотрудник должен был надеяться только на себя и постоянно быть на чеку. Он удивился, когда раздался звонок по домофону входной двери. Переключившись на камеру у входа в диспетчерскую, он увидел Мередит Бакстер, которая махала в камеру рукой.