— Если вы располагаете какой-либо информацией об этом человеке, просим связаться с нами по координатам, которые указаны на экране. Конфиденциальность гарантируется. Мы также советуем всем, кто увидит этого человека, не приближаться к нему. Я благодарю представителей прессы за то, что уделили нам время, и за содействие.

С минуту на экране ничего не происходило, потом журналисты разразились вопросами.

— Марко Фросту выплатят компенсацию? — выкрикнул чей-то голос.

— Дело Марко Фроста будет рассмотрено в соответствии с законом. Прокуратура рассмотрит его в срочном порядке, — ответила Эрика.

Журналисты продолжали засыпать ее вопросами.

— Эти убийства связаны с предпринимательской деятельностью сэра Саймона Дуглас-Брауна?

— Думаю, мы должны помнить, что сэр Саймон — отец жертвы. Его дочь настигла ужасная смерть. Как и других девушек. И у них тоже есть родные, которые оплакивают свою утрату каждый день. Расследование данного дела затруднялось тем, что велось по шаблонным направлениям. Теперь мы точно знаем, что секреты Андреа — это те самые ниточки, которые выведут нас на убийцу. Пожалуйста, не осуждайте ни ее, ни ее родных.

— Черт, ведь знал же, что это плохая идея, — произнес Марш.

— Нет. Все хорошо. Она установила контакт с людьми. Эта пресс-конференция гораздо более толковая и человечная, чем прошлая, — возразила Коллин. Марш искоса посмотрел на нее, но она не отрывала глаз от телевизора.

На экране появился общий план. Эрика, Мосс и Питерсон поднялись по ступенькам к входу в отделение полиции и скрылись за дверью. Затем камеры показали студию «Би-би-си ньюс». Ведущий попросил корреспондента канала, который вел репортаж с места событий, дать свои комментарии.

— Со стороны полиции это смелый шаг, тем более что после нескольких недель следствия у них по-прежнему очень мало улик. Подозреваемый на свободе, а времени все меньше.

— Что значит «меньше»? О чем это он? — пробурчал Марш.

А телерепортер на экране продолжал:

— В печати появились новые разоблачительные материалы о сэре Саймоне Дуглас-Брауне. Речь идет о его причастности к сделкам по поставкам оружия Саудовской Аравии. Появились и намеки на внебрачные связи.

Камеры снова переключились на ведущего программы новостей.

— Эта пресс-конференция ознаменовала заметный сдвиг в полицейском расследовании. Если в предыдущие недели столичная полиция, похоже, плясала под дудку семьи Дуглас-Браун, то теперь, судя по всему, они выдвигают реальную версию, основанную на фактах, которые родные жертвы, очевидно, предпочли бы скрыть от прессы.

Камера показала телерепортера перед зданием отделения полиции Луишем-Роу.

— Думаю, да. Полагаю, что эта пресс-конференция вобьет клин в отношениях между истеблишментом и службой полиции, зато она повысит авторитет полиции и обеспечит ей самостоятельность, что, я уверен, поможет ей вернуть поддержку общества.

— Вот, видите? Как раз то, чего мы добиваемся. Я сделаю несколько звонков и распространю запись с этими комментариями, — сказала Коллин.

Марш почувствовал, как его лоб покрывается испариной, ощутил, как в кармане завибрировал телефон. Он вытащил аппарат: ему звонил Саймон Дуглас-Браун.

Последние несколько дней прошли в тумане досады и раздражения. Подобраться так близко, а потом отступить! — бесился незнакомец. Старший инспектор Фостер не просто выжила — она стала сильнее.

И снова возглавляет это чертово расследование!

Он смотрел пресс-конференцию, на которой Фостер во всеуслышание заявила, что все убийства совершены одним и тем же лицом, и теперь его раздирали противоречивые чувства. Инстинкт подсказывал, что нужно бежать, начать жизнь с чистого листа, но что-то зудело в нем, не давая покоя. Да, связь установлена, но у полиции на него ничего нет. В этом он уверен.

И в шесть часов вечера он подъехал к вокзалу Паддингтон, туда, где такси высаживают и забирают пассажиров, туда, где «дежурят» девицы…

Он притормозил возле симпатичной девушки; та, казалось, пришла в замешательство. Она стояла чуть поодаль, в конце грязной объездной дороги, куда таксисты заезжают, чтобы развернуться, или заглядывают те, кому приспичило «хорошо провести время».

— Отдохнуть не желаете? Могу устроить, — произнесла девица заученную фразу. В ее речи слышался сильный восточноевропейский акцент. Худенькая, в обтягивающих леггинсах и блузке на тонких лямках, поверх которой был надет объемный затасканный полушубок из искусственного меха, она ежилась на холоде. Бледное лицо с заостренными чертами, абсолютно прямые волосы до плеч, вокруг глаз наложены тени с блёстками. Перекатывая во рту жвачку, в ожидании ответа девица прислонилась к мусорному контейнеру.