Шрифт:
Мне кажется, мы идём уже много часов, но я знаю, что это только кажется.
Наше подсознание способно растягивать минуты в часы, когда все органы чувств работают на пределе своих возможностей.
Вот мы снова подходим к какой-то скрытой в скалистой стене двери, Хишам открывает её магнитным ключом, и мне кажется я сейчас ослепну от яркого афганского солнца.
Мы вышли на поверхность. Но я не вижу вокруг ни города, ничего. Кроме скалистой пустыни.
Оглядываюсь по сторонам: прямо в нескольких метрах от нас стоит вертолёт.
Мой покупатель уверенной походкой идёт к трапу, и я понимаю, что теперь мой план окончательно изменился…
Мне ведь нужно было во что бы то ни стало доставить его в штаб живым.
Чтобы вытащить из него все ценные сведения, которые сидят в его башке! А теперь у меня два варианта: либо пустить ему пулю в затылок, если успею раньше его охранников, либо стать одной из его рабынь.
Потому что я совсем не уверена, что он говорил правду Дидье, что хочет купить меня всего лишь на неделю.
Сколько мы не изучали его досье, мы не нашли ни одной девушки, которая бы вырвалась из его плена живой. И мы даже не знаем, где он их всех держит. Если он вообще оставляет их в живых…
На какое-то мгновение я вся холодею внутри от одной этой мысли, но сразу же беру себя в руки.
Я знала, на что я иду, когда шла учиться в Академию. Я знала, что меня может ждать, когда шла на это задание.
И я сделаю всё, что нужно, чего бы мне это не стоило… Пока он не нашёл мой ствол, спрятанный под тонким итальянским кружевом корсета…
Я смотрю на скалы, простирающиеся под нами, и мой мозг чётко фиксирует все приметы местности. Мне надо запомнить, куда я лечу. Судя по положению солнца – куда-то на восток.
Хишам сидит в кресле напротив, развалившись на кожаном сидении и рассматривая меня сквозь полуприкрытые веки. На лице его блуждает похотливая улыбка, и я понимаю, как он мысленно уже представляет, что же он сделает со мной, когда мы окажется с ним наедине.
По крайней мере я очень на это надеюсь. Что он не притащит в свою спальню ещё с десяток таких же жалких извращенцев, как и он, для которых женщины – всего лишь бездушные живые куклы, созданные только для удовольствия мужчин и удовлетворения их прихотей.
А по бокам от меня сидят двое его мордоворотов в масках.
И я понимаю, что это могут быть одни из тех самых опасных международных наёмников, которым платят бешеные деньги за их работу.
Я молчу, и чёрная паранджа скрывает мои глаза и мысли.
Которые бьются у меня в голове, как запертые в аквариуме мотыльки.
Думай, Тася, думай!
Моя команда уже знает, что всё пошло не по плану, когда я не вышла с объектом к ним в обозначенное время.
Что они делают? Ждут меня или уже начали штурм штаба?
Но штурм – это очень опасно. Его охраняет целая армия головорезов, сравнимая по величине с армией небольшого государства. И я не хочу, чтобы хоть один из моих сослуживцев пострадал.
Это я во всём виновата! Как я могла не предусмотреть, что он захочет забрать меня в свой тайный гарем навсегда?! Как я вообще могла предвидеть, что женщина в тридцать семь его настолько заинтересует?!
Это всё мои проклятые блёстки и красные шпильки… Тоже мне, Мата Хари…
И я уже мысленно начинаю заниматься самобичеванием.
Но вот вдруг в безжизненной пустыне под нами возникает, как по волшебству, зелёный оазис, вертолёт начинает снижение, и мы приземляемся на изумрудной густой лужайке.
Выходим из вертолёта, и я вижу огромный белоснежный дворец, надёжно укрытый сверху огромной маскировочной сеткой, чтобы его нельзя было разглядеть с высоты…
3
4 декабря 2024 года
– Ну что, моя сладкая шармута, – скалит свои ровные белые зубы Хишам Нисралла, когда мы уже оказываемся с ним в его замке, больше похожем на неприступную крепость. – Я много о тебе слышал. И если ты мне понравишься, то я оставлю тебя себе, – с нескрываемым нетерпением рассматривает он всю меня.
И я покрываюсь мурашками под его липким тяжёлым взглядом.
Но я вдруг вспоминаю, кто я и зачем я здесь.
У меня важное задание. И я его выполню, чего бы мне это не стоило.
Ему не уйти от меня живым. Если уж мне и суждено сегодня погибнуть, то я заберу этого подонка с собой.
– А если не понравлюсь? – низким хриплым тембром, который я так долго тренировала, кокетливо спрашиваю я, шелестя своими густыми длиннющими ресницами.
И приспускаю своё чёрное покрывало с одного плеча. Мне надо его соблазнить. Усыпить его бдительность.