– Давайте сделаем так. Мы проводим вас в отель, – у нас знакомый хозяин, он поселит вас со скидкой. Вы передадите нам ключ, сообщите адрес, и мы свяжемся с вами, когда у нас будут новости. Хорошо?

Ей некуда было деваться, ситуация безвыходная.

После непродолжительного копания в сумке, нам протянули ровный и длинный, похожий на антикварный, ключ.

Коричневая дверь, сплошь усыпанная завитушками, – высокая, старинная. Краска на декоре потрескалась, хотя ее обновляли. Ключ в руке держала я, но двигаться не двигалась; мы с Аланом «принюхивались». Иногда чрезвычайно опасно входить в помещение без предварительной ментальной проверки, а дым на «третьем канале» лез, или лучше сказать «вылезал», прямо из щелей. Зеленоватый, нездоровый. Девушка осталась в отеле – помощник Адама Грина, владельца гостиницы, забрал её багаж, помог затащить вверх по лестнице.

– Хочешь, я трансформируюсь? – тихо спросил Алан. – Войду первым.

Я качнула головой.

– Не имеет смысла… – я все еще по-волчьи присматривалась к помещению, переключая спектры. Внутри ощущался человек с минимумом энергии, находящийся в отключке. И нечто… зловещее. Но не агрессивное. – Оно, чем бы оно ни являлось, влияет на неё. До нас ему дела нет.

– Это пока мы не вошли.

– Я так не думаю. – Вещь, которую я не видела пока воочию, питалась тем, к кому прицеплялась. И жертву она уже нашла. – Спектральный анализ магии незнакомый, темный. Мне это не нравится.

– А уж мне-то как…

Ал так и не переодел ни свою радостную светлую рубашку, ни шорты, и теперь в темном проулке с гаснущим светом сумерек смотрелся гостем, случайно заглянувшим с карнавала. Не хватало лишь цветочной гирлянды вокруг шеи.

– Ладно, я уверена, что на нас оно впрямую не отреагирует.

– Значит, заходим.

Женщина, лежащая на коротком, довольно неудобном для ее роста диване, казалась очень бледной и очень старой. Лицо в морщинах, волосы свисают сосульками. И да, незнакомка была права, – медальон, сжатый пальцами, как самое ценное сокровище мира, пульсировал и мерцал. Он уже почти вживил себя под кожу, в вены.

Она не сумела его вытащить, а мы пока даже не рисковали браться.

Ал, в глазах которого тоже отражалось зеленоватое свечение, поджал губы.

– Знаешь, что это?

Я пока лишь догадывалась.

– Грехт-куриллис – медальон мертвых. Вот скажи мне, где она его взяла, на каком запрещенном рынке?

– Как он действует?

– Дарит владелице лучшие в мире сны. Счастливые. Или псевдо-счастливые. Проблема лишь в том, что сны эти не прерываются, и человек умирает от истощения. Должно быть, она много за него заплатила, и я бы глотку порвал тому, кто его продал. Почти полная коллекция этих вещей хранится в сокровищнице Натра-Морха, и двери туда плотно закрыты.

До глотки продавца мы доберемся чуть позже, это ясно, а вот как быть с темной магией? Алана она не подпускала даже близко, ко мне присматривалась мутным неживым и настороженным глазом. На мою попытку вторжения отреагировала столь резко, что отшатнулись мы оба. Этот апатичный сгусток, находящийся в пассивном состоянии, как и тело, от которого он питался, вдруг выдал довольно мощный едкий поле-взрыв – хорошо, что на нас по умолчанию стояли щиты. Зато вздрогнул старый пол и качнулись занавески.

– Вот же… дрянь. Я бы тоже не хотела тут ночевать.

Алан не отрывал взгляд от чужих скрюченных вокруг страшной игрушки пальцев.

– Дело плохо. Магия не нашего порядка.

Такое случалось в одном случае из двадцати-тридцати. Действительно редко. И обычно мы справлялись самостоятельно, но Алан был прав – дело дрянь. У этой женщины сил выживать осталось в лучшем случае часов на четыре-пять. Когда составлять действенный план, когда формировать идеи, способные помочь?

Темная магия на наше присутствие начинала реагировать все более агрессивно – откровенно выталкивала за дверь, угрожая ускорить процессы в теле спящей жертвы.

– Идем отсюда, – стоило выйти наружу, запереть пока эту коричневую дверь, – думать будем в конторе.

Я коснулась пальцев Алана, тот кивнул.

Если бы за нашей машиной следил с воздуха некий объект, он бы фиксировал очень странную траекторию движения. Повороты, по прямой, повороты, иногда заход на круг. До Бюро было не более семи минут, но мы колесили по дорогам гораздо дольше без цели и направления. Все потому, что каждый из нас мысленно исследовал слепок темной магии, сохранившийся в воображении. Ни Алан, ни я не видели зданий, номеров домов, названий магазинов. Мы не смотрели ни на пешеходов, ни на водителей, не любовались цветом облаков – мы работали. Как ученые в лаборатории мы прикладывали к найденному вирусу различные энергии антидотов, но пока ни один не срабатывал. Вирус в данном случае был аналогией, работали мы с медальоном мертвых, который, не поддаваясь очевидной логике, противился любым взаимодействиям.

– Хорошо, что мы не тронули его там.

Я привычно смотрела на дорогу, хотя за движением следил сейчас встроенный в мой мозг «автопилот», Ал созерцал собственные светящиеся руки. Напряженную работу его извилин выдавали нахмуренные брови и поджатые губы. В такие моменты его смазливые черты лица делались жесткими, мужественными – я залюбовалась, но быстро вернулась к процессу «обезвреживания». Попробовала применить один спектральный скан, второй, третий – чернота клубилась чернотой.

– Бесполезно. Просто глухо.