— И он сделал предохранитель?

— Верно! Но не просто карающую длань, которая будет уничтожать потерявших берега небожителей, и которая, опять же, тоже подвластна изменениям в худшую сторону, а внятные, саморегулирующие правила игры. При нарушении которых виновник сразу же получит по дурной головушке, но соразмерно проступку.

— Но как ты намерен это использовать против Младонии? — сморщила лоб женщина. На фоне того, что она собиралась привести в мир новую жизнь, ответ на этот вопрос был для нее не менее важен, чем для ее мужа — сохранение империи.

— Да в том-то и фишка, что я не собираюсь использовать это против нее! — воскликнул попаданец. — Вражда — путь в никуда. Я собираюсь выстроить сотрудничество с другими богами!

— Не поняла…

— Смотри, здесь принята некая территориальность, в смысле — определены зоны влияния богов. Итания под Пантеоном Света, земли демонов — под Темными, королевства соседнего материка — под Порядком. Что будет, если мы этот принцип нарушим? Дадим возможность другим божествам собирать здесь прану? Но не бесплатно, естественно!

В качестве эксперимента и проверки работоспособности теории, через несколько дней после этого разговора, главный храм Света в столице Итании приказом императора был переименован в Универсалистский Собор. В течение нескольких дней была полностью демонтирована вся прежняя символика, которую заменили честно украденным из даосизма разделенным на белую и черную части кругом — тем самым «инь и янь», только без точек.

И в первый же день, когда ворота обновленного Собора открылись для прихожан, ставший его деканом верховный маг Протектории Тиссарий Аклюс провозгласил новые принципы универсализма. Суть которых, если сильно упростить, сводилась к следующему — прана идет только за реальную помощь.

— Боги не являются теми, кто создал наш мир — они сами родились здесь. — говорил он с кафедры. — Некоторые из них перешли в божественный ранг из человеческого, как некоторые великие маги прошлого. Другие появились из стихий, тысячелетиями накапливая опыт и обретя в результате разум и сознание. Другими словами, они лишь находятся на следующей ступени развития. Имеют право на поклонение, как и любой достигший высот в своем деле человек, но недостойны его, если своими поступками вредят другим.

Пришедшие на службу жители столицы слушали Тиссария с отвисшими челюстями. Нет, перед богами тут не испытывали особого пиетета, как это, например, было на Земле. Скорее, они были просто вписаны в систему координат, являясь ее неотъемлемой и, что самое важное, зримой частью. Однако никто и никогда прежде не говорил о них таким образом.

— Их сила велика, — продолжал между тем Тиссарий Аклюс. — Но и связь с людьми не разорвана. Их могущество держится на нашей вере и подношениях. Без которых они мало что смогут. История помнит немало богов, которым поклонялись целые государства, и которых сегодня никто уже не помнит.

Сидящий рядом с Владом Келлером и внимательно слушающий выступление декана Зегит — ради этого он даже временно занял тело одного из дервишей — в этом месте досадливо поморщился.

— А обязательно было давать отсылки на меня?

— С чего ты взял, что это на тебя? — вскинул левую бровь призванный герой, который во многом сам эту речь и написал.

— Да очевидно как бы! Мне поклонялась целая страна, а теперь я в полном упадке.

— Ну не скромничай! Ты уже здорово поднялся за последнее время. Люди в домашних алтарях ставят свечи и тебе, как покровителю снов.

— Это несравнимо с моими прежними силами!

— Ну ты высоко взлетел, после чего низко упал. — пожал плечами попаданец. — Неудивительно, что обратный путь занимает столько времени. Посмотри с другой стороны — ты все же развиваешься, а не деградируешь. Сам же говорил, что некоторые твои коллеги растворились в стихиях, их породивших.

Божество сна обиженно засопело, но в конечном итоге было вынуждено признать правоту своего пророка.

А Тиссарий Аклюс тем временем продолжал вбивать очередной гвоздь в гроб прежних отношений между людьми и богами. С хорошо проработанными аргументами он рассказывал, что люди не должны принимать как должное гнев богов. И стимулировать их к тому, чтобы они оказывали настоящую помощь, а не получали подношения за то, что не гадят.

При этом универсализм, говорил он, признает богов из любых Пантеонов и не делает между ними никаких различий. О чем свидетельствует и сам символ нового религиозного института — разделенный поровну между белым и черным круг.

— Ты же понимаешь, что на тебя сейчас все Пантеоны ополчатся? — через некоторое время снова заговорил Зегит.

— А в чем я не прав? — усмехнулся Влад. — Ну хотя бы с точки зрения Кодекса?

— Да во всем ты прав, — вздохнул Спящий. — Но это не значит, что им это понравится.