Проходя по коридорам, где все еще продолжали сновать слуги, Хейддис так сильно старался на меня не коситься, что я сразу поняла – у него есть вопрос. Или даже ВОПРОС. И я даже знала какой.

Ему явно показалось странным, что дети так ко мне потянулись. Но на самом деле все было очень просто – в нас текла общая магия. Это сильно действует и на взрослых, что уж говорить о детях!

Правда, все это потом пришлось объяснять Хейддису, который никак не мог понять, почему у драконят ко мне такое доверие. Правда, надо отдать ему должное – он спросил лишь в момент, когда мы оказались наедине, у дверей выделенных мне покоев.

– Интересно,- только и сказал дракон, когда я договорила. – Не то чтобы я хотел когда-либо попасть в такую передрягу, чтобы потребовалось деление магии, но… Мне до дрожи в крыльях интересно, каково это.

– Не гневите богов, Хейддис,- фыркнула я,- а то порадуют вас желанным опытом.

Дракон посмеялся, а после бросил на мою дверь несколько искр:

– На всякий случай.

Хах, отличная мысль. А потому, оставшись в своих покоях в одиночестве, я последовательно зачаровала все двери. Сигнальные и слабые запирающие чары, чтобы создать впечатление абсолютной бездарности.

И, прежде чем уснуть, я активировала свою варцинитовую шпильку. Заряд магии там и за сотню лет не выкачать! Но, правда, и ходить постоянно в этой «глазури» невыносимо – кожа покрывается пятнами и страшно чешется уже на вторые сутки.

«Даже не верится, что проблема решилась практически сама собой», подумала я, уплывая в сон. «Мне отчего-то казалось, что такие Кассандра Бьереми действуют тоньше и изящней».

Утром, проснувшись от звона рвущихся сигнальных нитей, я сильно пожалела о своих вечерних мыслях. Явно же сглазила!

В мою спальню вошла бледная Миттари, а следом за ней та самая драконица, что пыталась вырвать мне горло.

– Леди Аддерли,- начала было целительница, но драконица ее злорадно прервала:

– Думали, что никто не заметит пропажи драгоценностей? У леди Бьереми настроено сродство с ее вещами!

Выплевывая все это, Тариалис подошла к шкафу и, пафосно раскрыв створки, указала на холщовый мешочек:

– Это ваше?

– Нет,- я спокойно пожала плечами. – Вы можете обратить внимание на зияющую пустоту шкафа – я еще не обжилась.

Миттари, кусая губы, переводила испуганный взгляд с меня на Тариалис и обратно. Но я была уверена в том, что у них не получится ничего доказать. Драгоценности явно были подложены до того, как я пришла сюда, а значит…

Злобное шипение драконицы сбило меня с мысли:

– И не обживешься, маленькая дрянь. Никто не потерпит рядом с собой воровку!

Тариалис вытащила из кармана юбки тонкие шелковые перчатки и натянула их:

– Чтобы моя аура не сбила ауру того, кто последний прикасался к драгоценностям!

И вот в этот момент мне стало страшно. Что, если они подсунули мне их за ужином? Что если…

«Никакой паники», осадила я саму себя.

Поднявшись, я, не смущаясь ни Миттари, ни Тариолис, скинула сорочку и принялась одеваться. Без магии. Больше того, я не стала снимать варцинитовую глазурь – ради тех же целей. Все мое останется при мне.

– Ведите, Миттари,- хмуро проговорила я. – И сколько сейчас времени?

– Шесть утра, леди Гарриет,- целительница чуть повеселела и шепнула,- я не верю, что это вы.

– И я не верю, что это я,- хмыкнула я. – Где, м-м-м, эпицентр этого всего?

– В рассветной гостиной, леди Бьереми-старшая хотела встретить солнце, оттуда великолепный вид. Там-то и обнаружилась пропажа,- отозвалась Миттари.

– Вы, милочка, будто на стороне воровки,- процедила Тариалис.

Отвечать ей целительница не стала, а просто толкнула двери, ведущие в незнакомую мне доселе комнату.

Тут Тариолис оттирает нас в сторону и первой врывается в гостиную:

– Клянусь своей жизнью, что обнаружила пропажу в спальне Гарриет Аддерли!

Затем драконица опустилась на колени и склонила голову, выставив перед собой руки в перчатках.

Я в это время осматривалась. Исар и Хейддис стояли в стороне, что-то негромко обсуждали. Кассандра полулежала в кресле, ее дочь сидела подле нее и обмахивала мать веером. Принюхавшись, я отметила, что сильно пахнет зельями.

Лорд Дальфари же стоял у окна, заложив руки за спину. И вот его-то реакция меня и испугала.

«Неужели он поверил?!», замерла я. И еще раз прокляла свои вчерашние мысли о тонкости и изяществе замыслов Кассандры Бьереми.