Сразу после этих слов Альдис встал, чуть замешкался и, склонившись, коснулся губами моей макушки:

– Не натвори глупостей, пока меня нет. Хейддис – не отходи от нее ни на шаг.

Проводив взглядом лорда Дальфари, я повернулась к оставшемуся со мной дракону и с любопытством спросила:

– Что не так с Виллерой?

– Она косвенно подтвердила, что Фенпрауты были менталистами,- вздохнул Альдис. – И раз Дальфари об этом не знают, то…

– То на них воздействовали,- ахнула я. – Постоянно или один раз, заставив забыть о даре менталистов?

– Вероятнее всего, второе,- Хейддис скривился,- отец Альдиса разбился, упав на камни, а через неделю род Фенпраутов в полном составе снялся с места. Они даже не продали свои земли. Просто исчезли.

– Ну, порой и птицы разбиваются,- неуверенно проговорила я.

Но Хейддис покачал головой:

– Драконы не падают, Гарри. У нас два сознания и когда кто-то один исчезает, его место занимает второй. Фенпрауты покинули Пик невзирая на Лькарину, а в то время драконит был неуничтожим.

– Виллера часть этого рода,- я медленно кивнула,- ты думаешь, что она тоже может обладать этим даром?

«А ведь я взяла ее на работу. Другим отказала, а ей решила довериться и дать шанс», промелькнуло у меня в голове.

– Кто знает? Менталисты никогда не позволяли себя исследовать, знаешь ли,- дракон скривился,- проблема в том, что внушение либо проходит само, если воля человека сильна, либо не проходит никогда.

– Не может такого быть,- вскинулась я. – Научно доказано, что магические конструкты всегда несут в себе изъян и каждое действие имеет контрдействие.

– Надо бы сказать об этом жертвам менталистов,- скривился дракон. – Магия непостижима, равно как и сознания разумных.

Спорить с драконом я не стала, но… Не может такого быть, чтобы менталисты были непобедимы. Тем более что я что-то слышала в глубоком детстве…

– Надо спросить Фанндис,- решила я в итоге и тут же поспешила объяснить,- именно она рассказывала мне сказки. И я что-то смутно помню про мага, способного противостоять менталисту. Это была сказка про… Тц, не помню.

Выйдя из-под полога, я поспешила на кухню, к няне Фанндис.

– Утречка, милая,- улыбнулась нянюшка.

– Тебя тоже мучили кошмары?

– Виллера разбудила, сказала, что я жутко стонала,- кивнула Фанндис. – А я только помню, как замерзала в снегах Лькарины. Удивительно.

– Удивительно?

– Я не должна была этого помнить, это был мой первый оборот и человеческое сознание спало,- Фанндис украсила последний бисквит и отложила крем в сторону,- а вот поди ж ты, вспомнила. Даже когда проснулась долго не могла согреться.

Подозрения во мне расцвели с новой силой. Сообщив Фанндис, что она обязательно должна сегодня переночевать со мной в Острошпиле, я спросила ее о сказе про темного менталиста.

– Ну уж сказка, это почти быль,- усмехнулась нянюшка. – Тот остров в итоге ушел под воду, потому что слишком уж много сил разлилось. Вот и начали небылицы рассказывать. Ну и победителям не хотелось признавать, что бой был двое на одного, но тут я их осудить никак не могу.

– Двое на одного?

Фанндис красиво разложила бисквиты на подносе, после чего посмотрела на меня:

– Тебе не понравилась эта история в детстве, отчего же ты ее сейчас вспомнила?

– Я не хочу врать.

– Это хорошо, я бы обиделась. Никто не знает, каким даром обладал воин, что стоял на первой линии. Но за его спиной скрывалась целительница душ, вся работа которой заключалась в том, что она не позволяла менталисту захватить сознание воина,- Фанндис вытерла руки о передник,- многие считали, что твоя мама целитель душ. Но это ж никак не подтвердить.

– Никак?

– Ну,- няня пожала плечами,- может и так, да только на островах такой способ не известен. Она была сильнейшей целительницей, но… Психически неуравновешенные люди от ее магии не исцелялись. А может и не должны были – говорю же, очень расплывчатое описание у этой магии. А многие и вовсе считают таких целителей выдумкой. Мол, слишком страшны полноценные, вошедшие в силу менталисты, вот люди и выдумали противовес для них.

Кивнув, я оставила Фанндис на кухне, а сама поднялась к себе. Посмотреть, что успел сделать мастер и посидеть, подумать. Могла ли мама быть целительницей душ? И если да, то мог этот дар перейти и мне?

«Только вот у меня никогда не возникало желания лечить людей», честно признала я. «А это, наверное, прямо указывает на отсутствие дара».

Весь день я старательно избегала спускаться в зал. Я изучила мансарду, проверила каждую доску и каждый гвоздик, потом закрылась в своей спальне и взялась за документы. Сверила лишний раз доход-расход шоковерны, написала несколько писем своим поставщикам, потом набросала письмо в лавку готового платья – остальные комплекты еще не доставили, а время-то прошло.