На большом искусно выполненном цветном и подробном чертеже, вернее назвать его рисунком — чертежом, все было хорошо и понятно изображено. Внешняя оболочка дирижабля из трехслойного прорезиненного перкаля, внутри которого газовместилище из шести отсеков и баллонет — из четырех.

Газовые мешки предполагается заполнять гелием, а баллонет естественно воздухом.

Заметив, что я внимательно и пристально изучаю рисунок-чертеж, Игнат сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня, продолжать ли?

— В общем-то мне всё понятно, вы тут, — я показал на рисунок-чертеж, — подробно нарисовали и расписали. А расчеты, какие-нибудь испытания и эксперименты делали?

— Делали, Григорий Иванович, — вступил в разговор Петр Сергеевич. — Построили макет длиной три метра, подъемный газом был гелий. Неделю на нем экспериментировали, как раз перед вашим приездом.

Петр Сергеевич смущенно заулыбался, я уже хотел было задать вопрос, а где он этот макет, но решил промолчать и дождаться конца рассказа.

— На нем был работающий макет двигателя, так он вчера отказал и дирижабль наш тю-тю. Сильный порыв ветра порвал веревку и унес наш макет в неизвестном направлении.

— Но полученных результатов на мой взгляд достаточно чтобы утверждать, что мы можем реально попробовать построить такой воздушный корабль, — Яков свой вывод изложил так резко и категорично, что я понял дискуссия закончена — начинаем работать.

Верфь для строительства дирижаблей решено было заложить напротив завода на другом берегу реки Терешкина, а до начала реального строительства дирижабля сосредоточить все усилия на трех вещах: создание необходимого двигателя, наработка запасов гелия и постройка еще одного макета для испытаний.

Его размеры должны быть не меньше пяти метров и обязательно с гондолой для пилота испытателя.

После совещания мы с Яковом пошли к его супруге. Я давно не был в её царстве и мне очень хотелось посмотреть на наш райский сад. Других ассоциаций её огромная оранжерея у меня просто не вызывала.

Если бы не наши паровые машины, которые в суровые зимы исправно отапливали почти пятьсот квадратных метров, то никакого райского сада не было. Больше половины оранжерее было занято фикусами, они вообще у нас росли везде, чуть ли не каждом подоконнике.

Наша ставка на них сработала и поучаемого от них сока хватало для удовлетворения наших неотложных потребностей в каучуке. А вот производство тех же калош, непромокаемых плащей и всего резинового, что вывозилось из долины, зависело от привозного сырья.

Накануне как раз еще по льду Енисея из Минусинска пришел огромный обоз с каучуком. Кроме этого с обозом пришел и последний отчет из Петербурга о мировых делах.

Через год после несчастья с Анфисой, Панкрат Рыжов попросил разрешения съездить в Россию, навестить сестру. Запрещать ему это никто не собирался и они с Анфисой быстро собрались в дальнюю дорогу.

Окружной начальник выправил все необходимые бумаги, мы дали им на дорогу достаточно серебра и золота, а Никанор Поликарпович написал рекомендательные письма к своим торговым партнерам в России. Для безопасности с Панкратом поехал десяток гвардейцев во главе с его верным земляком хорунжием Петровым.

Провожая их я спросил:

— Панкрат, скажи честно на Тихий Дон поедешь? — бывший донской казак неожиданно улыбнулся какой-то ребячьей улыбкой.

— Обязательно, ваша светлость. Хочу увидеть своих недругов, если они конечно еще не отдали Господу свои души и поклониться им в ноги. А потом сказать огромное спасибо, что наладили меня в своё время в Сибирь-матушку.

Вернулись Рыжовы через полтора года. На Тихом Дону они тоже побывали и Панкрат действительно сделал там то, о чем мечтал. Но главным итогом его поездки было другое.

Муж сестры Панкрата после подавления Пугачевского бунта из гвардии был командирован в Кубанский корпус к генералу Суворову, где отличился при строительстве одной из крепостей Кавказская пограничная линия.

Во время одного из набегов горцев был тяжело ранен и щедро награжден Государыней. Но службу ему пришлось оставить и он с семьей удалился в своё имение, где занялся науками.

И вот этот в прошлом блестящий гвардеец, стал присылать нам потрясающие ежегодные обзоры положения дел в Европе, Северной Америке и России, делая акцент на развитии науки и технике.

С последним каучуковым обозом пришел и отчет зятя Панкрата. На этот раз он был очень и очень подробным.

Ту часть, которая была посвящена развитию науки и технике я пробежал по диагонали. Ничего нет, чтобы говорило о каком-то отклонении от того, что я знаю. Упомянуты Шарль де Кулон с его первыми работами по электричеству, естественно Джеймс Ватт с паровой машиной и будущее светило русской химии Товий Егорович Ловиц. Пока никаких упоминаний об Александро Вольта и Луиджи Гальвани, их время придет позже.