— Пусть тьма войдет в эти открывшиеся двери, и станет заложником души моей. Позволяю случиться битве, и принимаю поражение света если таково состоится.

— Вика…нет!

Мгновение и тьма, глаза открыты, но не вижу ничего, тишина, позволяющая слышать биение сердца. Моего сердца, сердца Марка и… Попытка прислушаться, уловить ее стук, это сводит с ума, пугающая тишина.

Сколько может выдержать человеческое тело? Неужели больше чем сердце?

Можно бесконечно бежать, оглядываясь назад, боясь собственной тени и шелеста листьев под ногами. А можно остановиться, позволить страху догнать тебя и поглотить, полностью, без возможности быть спасенной. Пусть даже руку помощи протягивают два самый соблазнительных мужчины в жизни.

Я так устала сражаться, пугаться каждого шороха, сомневаться в своих же возможностях, что только пытаюсь понять. Стоит согласиться, принять эту силу, и пусть судьба решает жить мне или умереть, забрав с собой обе, оборвав ветку фамилии или превратить ее во что-то великое.

Уснула:

Пустота и тишина, глухие тоннели моего разума, по которым я блуждала во сне не пугали меня, нет! Скорее наоборот, мне было максимально легко, словно прогулка по осеннему лесу. Столько мыслей, что потоком лились, мешая сосредоточится на чем-то одном. В какой-то момент показалось, что я тут не одна, ощущала дурман, что гасил доводы «почему нет».

Зарождающийся смерч, становился все больше и больше, расширяя радиус поражения, в который я стремилась, словно булавка на магнит.

Тонкий и пряный аромат смолы смешался с запахом сырости. Как всегда, великолепно и отвратительно одновременно. Лапы ветра так крепко держали меня, что я не могла или не хотела раствориться, стать одним целым с ним. Предпочла остаться пленницей этой магии и устремиться вместе с ней к источнику, побуждающему атаковать.

Сколько-то времени спустя:

Я проснулась в горячих лапах дракона, что не позволял мне и шевельнуться, его пылающая грудь сжигала плоть, боль казалось нестерпимой. Кожу хотелось снять, пульсации под ней кипятили кровь. Но крикнуть не могла, связки были скованны, как тогда, в одном из моих кошмаров, безмолвно принимала учесть.

— Расслабься, девочка, овладей тьмой, чувствуешь ее манящий аромат, ты сможешь такое, о чем многие только мечтают. Безграничная сила, возможности за гранью добра и зла, — такие знакомые голоса, и те что ранее не слышала. Мой разум играет со мной?

Невыносимо вдруг стало дышать, прыгнуть! С того утеса, у океана, особое место, так манит меня. Один шаг, неосторожное движение телом и все… Больше никаких сражений, страхов и лжи. Проклятие, а не дар! Проклятие.

— Ты проклята, ты проклята, ты проклята, — голос в моей голове смеялся надо мной, рисовал сюжеты в стиле книг Кинга.

— Ви, — услышала я свое имя, надежда на спасение, что рассыпалась осколками о каменный пол.

Скованные цепями магии, Марк и Миша могли лишь смотреть, на то, как я сгораю в объятиях тьмы, что внутривенно вливают без возможности отдышаться.

Огоньки света то и дело вспыхивали во мне, сражались, пытаясь отстоять свое право управлять этим телом.

Песок, куски стекла, камни от треснувших плит, все закружилось в воздухе. Темная, мрачная сила нависла грозовым облаком над нами. Голоса затихли, Марк и Миша замолчали. Клыкастая пасть урагана вонзила в меня свои зубы, от чего я лишь взвизгнула, — Мне не больно.

Алькатрас моей души!

Враждебная сила стала частью меня, как бы я не противилась. Этот миг, тишины и покоя, мрак и холод, больше не страшно, больше не больно. А что касается парней, потеряла я каждого, не испытав! Умерла на их глазах, позволив обрести то, чего так жаждали.

Тонкие некогда сияющие трещинки на руках — погасли!

Головокружение прошло, бесконечное падение в бездну прекратилось. Я наконец-то почувствовала под собой упор. Дыхание все еще заходилось, словно я тонула, хватая урывками кислород.

Сознание возвращалось медленно, знакомые интерьеры кружили вальс, вынуждая жмуриться. Как только качания прекратилось, я смогла оглядеться. Желтые лапы клена стучали в окно, так нагло и грубо, но стекла держали удар. Еле уловимые ароматы бергамота, что учуял нос, напомнили о нем.

— Марк, — прошептала я, не могла громче. Буквы рвали горло.

Слабость убаюкивала, но свежий, немного прохладный ветер мешал провалиться в сон. Бодрит! Попытка натянуть одеяло повыше провалилась. Руки как кисельные берега, болтались вдоль тела, не слушались.