«Идеальное начало школьного дня,» — подумал я, сдерживая довольную улыбку.

…

Я стоял у своего шкафчика, машинально отмечая, что сегодня что-то не так. Чего-то не хватало в привычном утреннем ритуале. И пробормотал себе под нос:

— Где Мияко?

Обычно она находила какой-нибудь предлог, чтобы оказаться поблизости, делая вид, что это чистая случайность. А может, и правда случайность, хотя мне всегда казалось, что это часть какой-то большой, тщательно продуманной игры.

Но сегодня её не было.

Утренний ветер гудел за окнами, лучи солнца освещали ряд шкафчиков. Я открыл свой, и первое, что привлекло внимание — миниатюрная маска, лежащая на верхней полке.

Она выглядела как классическая маска Призрака Оперы, только уменьшенная до размера ладони. На белой поверхности красной краской был выведен иероглиф: «Урод».

Я стоял, разглядывая находку, и хмыкнул:

— Ну вот, уже лучше, — и взял её в руки. — Такое получать мне привычнее, чем любовные письма.

Маска была лёгкой, почти невесомой, сделанной из тонкой бумаги. Я перевернул её, но не нашёл никаких других надписей или подсказок.

— Хоть бы подписались, скукота, — и небрежно бросил её обратно.

Переобувшись, подумал, что сюрпризы от анонимных недоброжелателей ещё в младшей школе стали чем-то вроде утреннего ритуала.

«Урод», значит? Кто-то явно испытывает серьёзный кризис креативности.

С этой мыслью закрыл шкафчик и направился на урок.

Войдя в класс, сразу окунулся в необычно оживлённую атмосферу. Стулья скрипели по полу, у окна разгорался какой-то спор, а староста стояла у доски с внушительной стопкой бумаг, выглядя так, словно на её плечи возложили судьбу человечества.

— Тишина! — произнесла она, но голос потонул в общем гомоне. — ТИИИШИИИИНААААААА!

Шум мгновенно стих, и все взгляды устремились к ней. Я опустился на своё место, чувствуя, как по комнате пробежал лёгкий ветерок предвкушения. Сейчас будет очередное объявление.

— Хорошо, — Ая-сан отложила бумаги и торжественно сложила руки перед собой. — Как вы знаете, впереди майские состязания. Командные соревнования между классами за звание лучших в году.

По классу прокатилась волна шёпота, но она властным жестом восстановила тишину.

— Только что получила подробности. Мы участвуем в трёх видах соревнований: эстафета, перетягивание каната и волейбол.

С задней парты донёсся ленивый голос:

— А где шахматы? Или, может, соревнование по сну?

— Если бы такие дисциплины существовали, ты бы точно стал чемпионом, Ринтаро, — парировала староста, вскинув бровь.

Класс взорвался смехом, а она продолжила:

— Волейбол. Шесть человек. Участники: Кенджи, Харука, Азуми, Рёта, Сатоми и Хина.

— Сатоми? — прошелестел чей-то шёпот. — Она же даже мяча боится!

— Именно поэтому её и поставили в команду. Чтобы научилась, — отрезала староста.

Я усмехнулся, слушая распределение. По крайней мере, меня пронесло. Волейбол никогда не был моей сильной стороной.

— Следующее, — продолжила она. — Перетягивание каната. Восемь человек: Казума, Ринтаро, Акира, Такеши, Сачико, Мисаки, Акане…

— Акане? — удивился кто-то из середины класса. — Но она же в параллельном.

— У нас объединённые команды для этого соревнования, — пояснила староста. — И с ней из параллельного будет ещё Исикава Мияко.

— Что? — я приподнял бровь, уставившись на неё.

Староста посмотрела на меня с едва скрываемым раздражением:

— Что? Имеешь что-то против?

— Нет, — пробормотал я, откидываясь на стуле.

«Против? Как я могу быть против! Мияко и Акане в одной команде со мной — это же просто мечта. Только если мечта вдруг превратилась в кошмар!»

Класс снова заболтал, а я только нахмурился.

— Это ещё не всё, — начала Ая-сан, постукивая стопкой бумаг по столу с интонацией, которая обычно предвещает что-то действительно интересное. — Майские состязания в этом году будут… особенными.

По классу снова прокатилась волна шёпота. Кто-то на задних партах обречённо простонал:

— Только не говорите, что нас опять заставят петь гимн…

— Тихо! — оборвала староста, одним взглядом заставив замолчать самых активных болтунов. — Решением директора и завуча наши состязания будут проводиться не между классами.

— А между кем? — донёсся любопытный голос с задней парты.

Староста выдержала театральную паузу, явно наслаждаясь всеобщим вниманием:

— Между нашей школой… и старшей школой Карагиши.