— Как вообще Белла? — спросила Юля.

— Переживает, — ответила Островская. — Первое время безвылазно сидела в своей комнате.

— А ты сама как?

— Держусь, — ответила тихим голосом она и отвернулась к окну. — Ради Беллы и будущего малыша. Кто-то из нас должен быть сильным.

Юлия посмотрела на сестру, но не ответила. Вся семья переживала за Евгению. Болезнь Уильяма всех ошарашила, а его смерть — тем более. Родителям хотелось видеть старшую дочь счастливой. Уильям всем нравился, а его племянница поражала своими знаниями. Белла сразу влилась в их большую семью.

— Тебе необязательно возлагать всё на свои плечи, — произнесла Юля.

После магазина сёстры наконец приехали домой. В доме их встретили радостные собаки. Они виляли хвостом и вертелись около ног в надежде получить что-нибудь вкусненькое. Беллы нигде не было, и Островская подумала, что она ушла гулять с ребятами.

Направляясь к себе в спальню, Женя услышала всхлип, который еле-еле доносился с чердака. Она поднялась в маленькое помещение, освещённое одной лампочкой. У самой дальней стены стояли кресло и небольшой старинный сундук. Женя увидела Беллу, сидящую на полу, вокруг были разбросаны фотографии. Девушка сжимала в руках какой-то рисунок.

— Белла? — окликнула её Женя.

Аннабель подняла на неё красные, опухшие от слёз глаза, но не ответила. Вместо этого она прижала листок к груди сильнее.

— Что случилось, милая? — Островская расположилась рядом и заглянула в листок.

Это был детский рисунок. С него глядел коричневый щенок с красным бантиком на фоне голубого неба и зелёной травы. Его глаза были разного размера, но это не сильно было заметно. Женя поняла, что талант к рисованию у Беллы был развит с детства.

— Я нарисовала его для мамы, — произнесла Белла. — Хотела подарить его ей, а она в тот вечер не вернулась домой. А потом папа признался, что мама никогда не вернётся. — Её голос стал тише. — А теперь и папы нет.

Было больно смотреть на неё, ведь за свою недолгую жизнь она немало пережила, а столько ещё предстояло впереди! Женя боялась, что она вот-вот сорвётся. Она обняла девушку, насколько это позволял живот.

— Я знаю, — произнесла Евгения. — Мне тоже не хватает его. Но ему бы не понравилось, что ты плачешь.

Белла кивнула, вытирая последние слёзы с лица. Ей стало легче в присутствии Жени.

— Спасибо, — сказала Аннабель, поднимаясь с пола.

Евгения тоже поднялась, почувствовав, как у неё затекла спина. С каждым днём передвигаться становилось тяжелее. Беременность протекала хорошо, что позволяло сниматься. Женя положила руку на живот — ребёнок толкался.

— Всё в порядке? — спросила Аннабель.

— Да, — улыбнулась Женя. — Просто малыш требует еды.

— Вот вы где! — На чердаке появилась Юля. — Я вас заждалась. Привет, Белла.

Аннабель перевела взгляд на Женю, не понимая, что происходит. Юля стиснула в объятия новоиспечённую племянницу, точно так же, как утром обняла сестру.

— Привет, — сказала Белла.

— Мы снимаемся вместе, — ответила Островская-младшая, прочитав мысли девушки.

— Круто, — произнесла Аннабель без восторга.

Когда Белла и Евгения направились к выходу, Юля заметила что-то в коробке. Она подошла к ней и достала оттуда старую видеокассету.

— Что это? — Юля обратилась к Аннабель и покрутила предмет в руках.

— Никогда раньше её не видела, — ответила Белла, забирая у неё кассету. Она была подписана: «Наша девочка». Аннабель пожала плечами. — Наверное, старые записи маленькой меня. Папа говорил, что мама любила меня снимать.

— Хочешь, потом вместе посмотрим?

Белла кивнула, и они наконец смогли спуститься на кухню. Собаки радостно завиляли хвостами, когда Аннабель насыпала корма в миски. Женя предложила сестре остаться на ужин, и Юля согласилась. Сёстры рассказали, как прошёл их первый съёмочный день.

— Теперь Николас командует, а не наоборот, — рассказала Юля новости.

Белла слегка улыбнулась, но Юля не увидела огонька в её глазах. Девушка была совсем не похожа на ту Аннабель, которую она знала. Белла была самой преданной фанаткой экранной пары Николаса и Евгении. Раньше она визжала бы от радости, что эти двое снова снимаются. Но сейчас Белла ковыряла вилкой в тарелке. Она перестала улыбаться.

— Милая, ты почему не ешь? — спросила Женя.

— Не хочется, — ответила Белла.