– Если вы желаете - так разрешу и даже попрошу, - улыбнулся Гоэллон.

– Нет, благодарю, герцог, - передернулся секретарь.
– Не желаю. Но и Керо, кажется, тоже не желает. Вы ее заставляете.

– Она могла бы отказаться, если бы мое распоряжение показалось бы ей столь же противоестественным. Как вы слышали, она не сделала ничего подобного.

– Отказаться? Не больше могла, чем от уловок обольстителя! Вы приказали, и она послушалась, как всегда слушается!

– Саннио, если я сейчас прикажу вам раздеться и отдаться мне прямо на столе... ну, чернильницу мы уберем, конечно... вы согласитесь?

– Разумеется, нет!
– Саннио вспыхнул от возмущения.

– А если я буду настаивать?

– Я постараюсь покинуть ваш кабинет незамедлительно. А потом ваш дом.

– Обычно вы беспрекословно исполняете мои приказы, тут-то в чем дело?

– Ваши противоестественные желания я исполнять не обязан и не намерен!

– Успокойтесь, у меня нет никаких противоестественных желаний, особенно в ваш адрес. Однако ж, видите, моим приказам вполне можно сопротивляться. Если девица Къела не исполнит мой, я соглашусь с этим и не буду настаивать. А вам я разрешаю прочитать ей проповедь обо всем, чем угодно. Время до полуночи в вашем распоряжении, а меня даже не будет дома. Дерзайте, мой юный друг!
– герцог принялся выбирать перья, потом вновь взглянул на Саннио.
– У вас есть еще вопросы или возражения?

– Я с ней поговорю, - пообещал Саннио.

– Отлично, я как раз собирался вас об этом просить, - усмехнулся Гоэллон.
– И это - один из основных уроков, которые я хочу ей преподать.

– Простите, герцог, я вас не понял.

– Прекрасно поняли. Право выбирать, право отказать кому угодно, хоть опекуну, хоть наставнику, хоть королю в том, на что он не имеет никакого права. Постарайтесь ее отговорить, Саннио, я буду вам весьма признателен, если вы преуспеете.

– А кто же тогда будет открывать ей тайны отношений на практике, герцог?
– Саннио уже мало что понимал, только то, что сегодня его не будут наказывать за дерзость; по всем правилам герцог уже мог повесить его во дворе на каштане, и Саннио бы с этим смирился: заслужил. Ну так еще одна шпилька прическу не испортит.

– Тогда я сочту, что она в этом уже не нуждается. Вы свободны...
– секретарь уже поднялся и собрался уходить, когда герцог остановил его.
– Подойдите ко мне.

Саннио подошел к столу. Гоэллон пару минут медлил, глядя на него в упор, кажется, подбирал слова. Под тяжелым пристальным взглядом из юноши куда-то улетучивались весь пыл и дерзость, ему хотелось поклониться и просить прощения. Чего он тут наговорил, и каким тоном... что за демон в него вселился, как все это вышло?

– Драгоценнейший мой, запомните - сегодня последний раз, когда вам было позволено высказываться подобным образом и лезть в мои дела подобным манером. Я позволил вам это лишь потому, что вы вместе со мной прошли весь путь, связанный с этими людьми.
– Людьми, а не детьми, отметил Саннио. Да, детьми их уже не назовешь.
– Вместе и наравне. Вы принимали в них ничуть не меньшее участие, и было бы жестоко с моей стороны не выслушать вас. Но - третьего раза я не допущу. Еще одно дерзкое слово, еще одно оскорбление - и я поступлю с вами так, как положено в подобных случаях. Так, как поступил бы с зарвавшимся секретарем, например, граф Агайрон. Возможно, я даже проконсультируюсь у него, каким именно способом он наказал бы наглеца, забывшего свое место. Ясно вам?

– Да, герцог, - Саннио поклонился, и, поскольку господин вернулся к письму, тихо вышел из кабинета, удивляясь, что жив, здоров и получил такое странное распоряжение.

Беседовать с Керо на эту тему? Легче утопиться в старом колодце, который вырыт на заднем дворе. Снять жестяную крышку и сигануть вниз. Герцог - мужчина, и в разговоре с ним многие вещи можно называть своими именами, но как говорить с девицей Къела? Какими словами? Саннио подозревал, что будет заикаться и мямлить; ну да ладно: он должен и обязан, даже не потому, что герцог приказал... Если бы герцог запретил, Саннио все равно поступил бы по-своему.

К Керо он пришел уже вечером, когда герцог уехал на бал. Постучал в дверь, услышал "войдите!", осторожно приоткрыл дверь. Керо сидела перед зеркалом в своей спальне, расчесывала волосы. Пепельная волна падала почти до пола. Тяжелые густые волосы вились на концах.

– Да, сударь Васта? Чем обязана?
– девушка увидела его отражение в зеркале, но не обернулась. Тонкая рука мерно проводила гребнем по волосам.

– Я хотел поговорить с вами, - Саннио всегда обращался к ученкам на "вы", а сейчас иначе и не смог бы. Он сел на обитый бархатом круглый табурет.
– Герцог хотел, чтобы я сделал это, да я и сам хотел.

– О чем же?
– равнодушно спросила северянка.

– О том распоряжении, которое вы сегодня получили от герцога...
– Саннио покраснел, а вот Керо, как было видно в зеркале, - ничуть. Движение руки не замедлилось ни на миг.

– Вас-то каким образом это касается?
– холодно бросила девица Къела.
– Ах, да, приказ герцога. Выполняйте свой приказ.

– Я хотел сказать, что вам вовсе не обязательно... ну, приходить к герцогу.

Рука все же дрогнула. Едва заметно - но Саннио отметил эту заминку.

– Это велел передать мне герцог?

– Нет... он хотел, чтобы я вам сказал... то, что сам хочу сказать, а я хотел сказать...
– Саннио окончательно запутался, а ведь еще и не начал. Да уж, проповедь... Мычание телка, а не проповедь получается.

– Мэтр Васта, вы явно взволнованы. Налить вам воды? Вина? Приказать подать чаю?

– Нет, спасибо. Госпожа Къела, послушайте... вы не обязаны. Понимаете? Не обязаны, и я думаю - не должны. Герцог... он не будет настаивать. Он сам так сказал. А если будет, я...