Его явно не привлекали ни изящно накрытый стол, ни уютная беседка с коваными решетками, по которым вился виноград, почти неотличимый от живого, ни две очаровательные дамы в утренних туалетах нежнейших оттенков.

– Анна...
– Герцогиня подняла глаза на приятельницу.
– Тебе снятся сны?

Долговязая графиня не страдала недостатком аппетита; впрочем, на фигуре это никак не отражалось. Мио так и не удалось откормить ее до подобающей девице округлости.

– Снятся, конечно, - кивнула та, отправляя в рот очередную булочку.
– Разве кому-нибудь не снятся?

– Не знаю, - пожала плечами Мио и поежилась.
– Я, наверное, их забываю. Но сегодня...

– Это был какой-нибудь особенный сон?
– Анна наконец-то подняла глаза и перестала жевать.

– Да уж, лучше и не скажешь, - неожиданно сварливо откликнулась герцогиня.
– Исключительно особенный...

– Что же тебе приснилось?

– Кошмар, - призналась Мио.
– Отвратительный. Город, построенный из железа. Люди... нет, не люди, а какие-то чудовища. Огромные движущиеся дома. Этот скрежет...
– герцогиня поморщилась и встряхнула головой. Если настолько сильно морщить нос и зажмуривать глаза, то появятся морщины, но сейчас ей было все равно.
– Скрежет, как от ржавых лебедок. Только оглохнуть можно. Дым, гарь, ужасные запахи...

Анна смотрела на подругу так, словно увидела ее впервые в жизни, а может быть так, словно у Мио выросли кошачьи уши. Она отставила чашку, подперла щеку дурацким бабьим жестом, от которого герцогине Алларэ так и не удалось ее отучить, и продолжила созерцать нечто, уму герцогини непостижимое.

– У меня пятно на платье?
– не выдержала Мио.

– Нет, нет...
– всполошилась глупая курица.
– Просто... Мио, но такие сны снятся всем! Неужели тебе никогда...

– Всем?
– удивилась герцогиня и потеребила кружево на рукаве.
– Ты уверена?

– Это же Мир Воздаяния, - словно говоря с маленьким ребенком, продолжила Анна.
– Сны о нем посылают нам Сотворившие, дабы напомнить о том, какая участь уготована грешникам. Разве священник не учил тебя этому?!

– Про Миры Воздаяния и Вознаграждения учил, конечно, - Мио пожала плечами. Кто же про это не слышал, когда в каждой молитве об этом поминается.
– Но чтоб вот так...

– Понимаю, - сочувственно вздохнула Анна.
– Приближаются праздники, и нам напоминают о том, что нужно очистить душу... Перед праздниками мне всегда это снится. Ужасно. Но иногда снится и...
– графиня закатила глаза и сделала наиглупейшее лицо восторженной святоши, - Мир Вознаграждения! О, Мио, как он прекрасен!

– Я читала, - Алларэ попыталась улыбнуться надлежащим образом - с тем же восторгом, что и Анна, но без дурацкой гримасы.
– Сады плодоносящие и источники неоскудевающие...

– Слова не могут передать всего восторга!
– в графине Агайрон определенно пропадала проповедница. Может, ей стоило не замуж выходить, а податься в орден Милосердных Сестер? Такой пыл там пришелся бы по душе всем монашкам.
– О, Мио, как он прекрасен! Тебе нужно чаще молиться и ты тоже увидишь его!

– Непременно последую твоему совету, милая Анна, - прощебетала герцогиня.

Молиться? Нет уж, лучше найти пылкого любовника - тогда, глядишь, и не будет ничего сниться. Как раньше. Пусть графиня Агайрон молится и созерцает свои цветущие сады, а Мио знает и более приятные способы провести время и заодно избавиться от кошмаров. Но кто бы мог подумать, что описанное в Книге Сотворивших выглядит настолько омерзительно?! Может, и впрямь пора задуматься о душе? Вспомнить заповеди, слушать проповеди, соблюдать посты и ходить в церковь не ради приятного общества?

"Успеется, - немного поразмыслив, решила герцогиня.
– Молиться и поститься будем в старости, Сотворившие милосердны и простят...".

Высокой и стройной Анне костюм для езды верхом шел невероятно, и Мио даже решила, что по возвращении в Собру не станет выезжать вместе с графиней. Вовсе ни к чему давать столичным кавалерам возможность сравнивать дам между собой. В платьях Анна казалась немного неловкой и слишком уж тощей, но садясь на лошадь преображалась. Мио обнаружила это после первой же совместной поездки и принялась украшать подругу на свой вкус. Не просчиталась: облегающий кафтан и широкая юбка сделали из Анны почти что святую Этель Эллонскую, которая прославилась не только чудом дарования общего языка, но и тем, что была неутомимой охотницей. Ее-то и изображали всегда верхом на лошади и в окружении своры охотничьих собак. Впрочем, стоило вспомнить, что святая Этель была еще и старой девой, занудной праведницей, а ее глава в Книге Святых, увы, не содержала советов по охоте, сплошь высокопарные поучения. Определенно граф Агайрон, выбирая дочери имя, слегка промахнулся.

– Ты отличная наездница, дорогая!
– про святую Этель Мио решила не упоминать; благонравная девица Агайрон от такого могла бы и в обморок упасть, обмахивай ее потом платочком с уксусом...

Анна, разумеется, покраснела и начала лепетать что-то про батюшку, который позаботился о том, что...

– Милая моя Анна, - вздохнула герцогиня.
– Было бы куда лучше, если бы твоя матушка тоже позаботилась насчет кой-чего. Если тебе говорят комплимент, то ты не должна вянуть, как цветочек под снегом. Улыбнись, поблагодари, кивни... примерно вот так.