– Простите, - вскинул голову Алессандр.
– А почему он не может войти и выйти в одном и том же месте?

– Представьте себе кольцо, драгоценнейший, кольцо, проходящее через три мира. Вы можете двигаться либо в одну сторону, либо в другую, но в любом случае вам придется пройти через все три мира. Войти в Скоре, выйти в Керторе или наоборот.

– Вы весьма своевременно это сообщаете, дядюшка! Должно быть, это величайшая тайна, о которой мы не имели права узнать раньше?
– неожиданно звонко ответил юноша.

– А что бы вы с ней делали раньше, возмущенный мой?
– Руи и плечом не повел, кажется, даже улыбнулся.
– На хлеб намазывали?

Алессандр обиженно осекся и уставился в потолок. Кларисса с трудом сдержала улыбку. Хороший мальчик, любознательный - но и вправду, а зачем ему было это знать раньше? Кто же мог подумать, что герцог Скоринг не только гулял по всему трехмирью, но и весьма рьяно использует принесенное оттуда, и чудесные предметы, и еще более чудесные идеи управления державой?..

Если же и подумать - так что? Все, что хотел, Скоринг уже принес задолго до того, как оказался сперва комендантом, а потом регентом. Со времени "хлебного бунта" он не отлучался из столицы.

А вот с обоих юношей сталось бы отправиться на поиски приключений. Причем застывший черно-белой статуей - мрамор и обсидиан, - барон Литто, наверное, был бы первым. Что-то в нем было такое, некая едва уловимая бесовщинка, позволявшая ожидать любого сумасбродства, совершенного все с тем же чопорным выражением лица и безупречными манерами.

– Альдинг, вам есть, что сказать?
– спросил Руи.

– О чем именно, господин герцог?

– Ну как о чем? О предмете нашей беседы, сиречь о бывшем регенте, вашем спасителе и так далее...

– Простите, я вас не понимаю, господин герцог. Вас интересует, какое мнение я о нем составил или что-то иное?

– Давайте начнем с мнения.

Кларисса с легким изумлением слушала, как говорит юноша в черном костюме. Довольно причудливая манера - излишняя педантичность, немного нарочитая точность. И складка между бровей, словно в комнате было слишком шумно, и барону хотелось отогнать прочь лишние звуки, мешавшие сосредоточиться. Ох, странный мальчик, слишком странный... и еще более странно, что Руи решил вдруг втянуть его - шестнадцатилетнего, недавно потерявшего всю семью и только что вернувшегося из южной ссылки - в свою интригу государственного уровня. Барону Литто ехать бы к себе на север, там его давно заждались вассалы и разоренные войной земли...

– У меня нет никакого определенного мнения. Все, что я выслушал, слишком противоречиво и не позволяет сказать что-либо с уверенностью. Я не имею чести быть знакомым с герцогом Скорингом лично. Я испытываю к нему некоторую благодарность за участие в моей судьбе, однако, я не уверен, что мое семейство попало в опалу без его на то желания.

– Можете быть уверены, - сказал Руи.
– Тому две причины: безумие короля и действия казначея Скоринга. Обоим герцог Скоринг воздал по заслугам, как он то понимал. Кстати, позволю себе позабавить вас. Как вы думаете, к каким выводам пришли в Тамере, получив известия о том, что тут у нас творилось?

– К ошибочным, - улыбнулась Кларисса.
– Глядя на происходящее со стороны, к верным прийти трудно. Особенно если глядеть из Веркема.

– Вы как всегда правы. Но к каким именно, заслуживает уточнения. Верите ли, тамерские мудрецы решили, что еще с момента прибытия к ним покойного графа Къела все это было отменной провокацией, причем моего авторства. Что мы, трое герцогов... эпитеты, которые они вставляют между словами "трое" и "герцогов" я, пожалуй, опущу - вы, Кларисса, и так их представляете, а юношам ни к чему слышать подобное, сговорились свергнуть безумного короля и решили заранее ослабить Тамер. Все, что они узнавали с самой капитуляции, их в этом убеждало все сильнее и сильнее. Вот казнь Къела в это не умещалась, так эти умники сочли, что казнено было некое подставное лицо, отдаленно похожее на Алви. Кесарь тамерский последние волосы с головы повырвал, досадуя, что позволил себя так обмануть. Неудавшееся покушение на графа Къела - признаюсь, моих рук дело, - они сочли покушением на их наследника, благо, ранен был как раз он. Забавно, не правда ли? В представлении наших дорогих соседей мы все куда умнее, чем на самом деле...

– Это и к лучшему, - покивала, отсмеявшись, Кларисса.
– Признаться, я довольно долго считала, что примерно так дело и обстоит. Только вот Реми и герцогиня Алларэ... это никак не умещалось! Я только потом поняла, почему это случилось. Если бы герцог Скоринг и впрямь пошел по этому пути...
– вздохнула она.

– Душа моя, вы ума лишились?!
– резко поднялся со своего места Руи.
– Уж от вас-то подобное слышать...

– Что вам, собственно, не нравится?
– Кларисса вдруг рассердилась: ладно Реми, его понять несложно, но герцог Гоэллон? Ему тоже представляется вредным все, что как-то связано с бывшим регентом просто потому, что связано именно с регентом?
– Не будь на его руках крови Алларэ... да можно ли мечтать о лучшем регенте при Элграсе?! Нынешний герцог Алларэ глубоко достойный человек, но у него нет и сотой части той смелости, что у Скоринга. Фиор сумеет сохранить сделанное, но не продолжит дело Скоринга.

– Вот только продолжателей этого дела нам еще и не хватало! К тому же продолжить-то мы сумеем, не беспокойтесь - если будет где продолжать. Я сказал уже сегодня, повторю и вам, - Руи оперся на стол, исподлобья глядя на женщину.
– Если он преуспеет в своих замыслах, в этом мире не будет действовать ни одно чудо Сотворивших. Хватает у вас фантазии, чтобы представить все последствия?

– В этом мире, - передразнила его Кларисса, - когда-то и вовсе не действовало ни одно чудо. Однако ж, люди жили. И вы с вашими эллонцами, и господин барон Литто тому лучшее доказательство.