Если же приглядеться чуть внимательнее - украдкой, пока господин Алларэ отворачивается, тихо зевает и встряхивает головой, - то темной тревоги в глазах наберется на троих. Не от нее ли бывший герцог проводит сутки напролет в неприметном здании напротив королевского архива?

А вот - нынешний герцог Алларский, любимый брат Фиор. Который и не выспался, и озабочен, и... уж больно сильно он переживает, и еще сильнее старается это скрыть. Похож на влюбленного, только, если он и влюблен, дело вовсе не в том. Если, конечно, не предполагать, что брат Фиор вдруг влюбился в герцога Гоэллона, которого ему слишком явно не хватает. Поднимая усталые глаза, он хочет увидеть напротив отнюдь не Араона.

Если же вспомнить, какое лицо сделалось у племянника герцога Гоэллона, когда старший родич заявил, что хочет уехать...

...то вывод очевиден: достойный потомок короля Лаэрта вовсе не считает, что одержал победу. Он опять что-то затевает, и в это не посвящены ни Реми, ни Фиор, ни все прочие. Включая единственного племянника.

– Это не заговор, - сказал Араон.
– Сговариваются числом от двух. Вот топятся в одиночку...

– Наверное, - Элграс потянулся и достал все-таки из-под кресла шарик от золотой погремушки, подкинул, поймал.
– Арестовать его, что ли?

– За что?

– Не "за что". Зачем. Чтобы мне уже хоть кто-нибудь все честно и прямо рассказал. Король я или не король?
– грустно улыбнулся Элграс.
– Прихоть у меня такая королевская: понять, наконец, зачем все это было. Если уж твой регент так надежно пропал... а мой сам ничего не знает.

– Я бы не стал ему мешать...
– Идея ареста близкого родственника Араону не понравилась.

– Может быть, ты еще и знаешь, в чем именно мешать?
– юноша-король стащил ноги со стола, встал.
– Если бы я год назад знал, что тобой прикрывают меня - я бы ему очень даже помешал! Потому что мне такого не нужно!

– Что, был другой выход?
– удивился брат.

– Выход есть всегда!
– отрезал Элграс.
– Вопрос только, искать его или вцепиться в первое попавшееся решение. Вот и сейчас... Ну почему мне кажется, что опять та же игра? Опять сплошная польза, мне, например - без моего ведома?
– высокий подросток запустил руки в волосы, досадливо тряхнул головой.
– Может, я уже с ума сошел?

– Ни с чего ты не сошел, - нахмурился Араон.
– Ты прав, так оно и есть. Только арестовывать - это уже слишком.

– Да я пошутил. А вот побеседовать...

– Прикажи ему явиться во дворец и побеседуй, - подсказал старший.

– Можно и так...
– на физиономии короля появилось прекрасно знакомое Араону разбойничье выражение.
– А можно - и не так! Братец, не в службу, а в дружбу - позови-ка мне Фиора. Только тихо, чтоб никто не заметил...

Араон знал, где искать герцога Алларэ, которого еще никто не привык называть герцогом-регентом (этот титул, кажется, навеки остался за скорийцем), и знал, что слов: "Элграс хочет тебя видеть!" вполне достаточно для того, чтобы королевский первенец отложил перо и поднялся.

– Только тайно, - предупредил подкидыш, которого двое родных детей короля Ивеллиона упрямо называли братом.

– Мальчишки, - вздохнул Фиор.
– Какие здесь могут быть тайны? Нас, идущих открыто, увидят человек пятьдесят, но внимание не обратит никто. Регент и принц идут по своей надобности. Если мы наденем плащи, накинем капюшоны и будем красться вдоль стены, нас остановит первый же гвардеец. И расскажет об этом остальным. А те - фрейлинам, слугам, камердинерам, горничным...

– Значит, пойдем по своей надобности, - согласился Араон. Брат все-таки еще в чем-то сущее дитя; да и Араон не лучше, вот же, повелся на шутку. Хорошо, что есть Фиор, здравомыслящий и серьезный.

Король Элграс мог бы стать звездой огандского театра. Ему не понадобились бы ни грим, ни маски - хватало жеста, позы, тона голоса, выражения лица. Сейчас герцогу Алларэ пришлось наблюдать Юного Самодура; несколько неожиданно после прежнего Наивного Брата.

– Господин герцог Алларэ, - гаденько протянул король, явно подражая покойному отцу; Араон передернулся.
– Извольте сесть и рассказать, что за тайные дела связывают вас и герцога Гоэллона?

Синеглазый королевский первенец сел там, где стоял, и хорошо, что стоял он прямо перед кушеткой. Потом он некоторое время вглядывался в Элграса, стоявшего у камина с щипцами в руках. Понял, что над ним шутят, или принял вопрос всерьез - Араон не догадался.

– Нас не связывает никаких тайных дел, - сказал Алларэ наконец; сказал полную правду, как отметил Араон.

Пальцы приглашенного нервно теребили кружевные манжеты рубахи, потом принялись оправлять шитье на кафтане. Золотой перстень регента с белым эмалевым щитом ярко блестел, притягивая свет от горевшей рядом свечи. Лицо герцога Алларэ сохраняло странное выражение: не то предельная усталость, не то подступившие к глазам слезы, которые нужно непременно удержать.

– Да неужели? Вы хотите сказать, господин герцог, что были со мной хоть немного откровенны?!
– игра продолжалась; неприятная игра, раздражавшая, надо понимать, не столько Фиора, сколько Араона.