— Ром, пусти, пожалуйста, — говорю, глядя в сторону, чтобы не встретиться с его взглядом.

Он только поджимает губы и отпускает, чуть приподняв руки в примирительном жесте, но успевает шепнуть с усмешкой:

— Пока что.

Стараясь сгладить ситуацию, я решаю, что лучше всего будет улечься спать. Поезд ночной, и уже к девяти утра мы должны будем оказаться на Московском вокзале Санкт-Петербурга.

Проходит пять, десять минут, но сна ни в одном глазу. Плотнее укрываюсь с головой, стараясь избавиться от настойчивых мыслей и просто заснуть, но Рома словно заполняет собой тесное купе.

— Спокойной ночи, Ром, — шепчу тихо, больше для себя. Снова поворачиваюсь к стенке, закрываю глаза и пытаюсь отвлечься на стук колёс.

И вот в тишине, сопровождающей этот ритмичный шум колёс, всплывают образы, против которых сложно устоять. Рома. Его ладонь на моей талии, тепло, которое проникает даже через ткань одежды, его улыбка, когда он шутит о чём-то. И без предупреждения я ловлю себя на мысли, каково это, если бы он оказался рядом. Если бы его рука скользнула вдоль моего бока, задержавшись на бедре, а губы вдруг коснулись бы шеи…

Тело реагирует быстрее, чем я успеваю опомниться: мурашки пробегают по спине, а тепло разливается всё ниже. Грудь наливается возбуждением, обхватываю её, сжимая сосок между пальцев. Стоп. Нельзя. Но в голове упрямо разворачивается картина — как его рука поддевает одеяло, как он тихо ложится рядом, обхватив меня сзади, а его дыхание щекочет мою кожу. Образ настолько ярок, что я почти ощущаю его руку, сжимающую моё бедро, и мягкое движение пальцев, прокладывающих дорожку вверх. Сжимаю одеяло, едва сдерживая учащённое дыхание.

Словно во сне, отзываюсь на его прикосновение, ощущая, как тело поддаётся и плавится. Границы размыты, и я ощущаю каждую волну, накатывающую с новой силой. Чуть слышно выдыхаю, уже почти потерявшись в этих ощущениях, пока фантазия не достигает пика, отчего мурашки пробегают по всему телу, оставляя сладкое послевкусие и обессиленное спокойствие.

И только тогда сон окончательно поглощает меня.

Просыпаюсь от лёгкого движения рядом. Полусонная, переворачиваюсь на другой бок, и передо мной — Рома. Он устроился на узкой полке напротив, его рука свешивается вниз, лицо расслаблено, а на губах — намёк на улыбку.

Пару мгновений смотрю на него, пытаясь разобраться, что это было. То ли сон был настолько реальным, то ли это всё же он… Но на его лице ни намёка на нечто большее, и я выдыхаю, накрываясь одеялом.

— Тяжёлая будет поездка, — шепчу сама себе, ощущая покалывание где-то глубоко внутри, и отбрасываю последние остатки сна, настраиваясь на рабочий лад.

Проводница предупреждает, что скоро будем на вокзале, и я начинаю приходить в себя от сна. Едва поднимаю глаза, как Рома улыбается самой лучезарной из своих улыбок:

— Как спалось, Рита-Маргарита? Может, что-то интересное снилось?

О нет. Меня точно выдает пунцовое лицо. Опускаю взгляд, делая вид, что занята сбором вещей, но от его пристального взгляда не спрятаться. В этот момент на столике дребезжит его телефон, и Рома сразу хмурится, посмотрев на экран. Что-то мелькает, но не успеваю разглядеть имя, как он берёт телефон и выходит из купе.

— Да, Рус, что-то случилось? — его голос, приглушённый за дверью, всё-таки слышен.

Меня начинает подмывать — кто такой этот «Рус»? И почему Рома ушёл говорить именно сейчас? Обычно он ведёт себя спокойно, но сейчас, кажется, есть что-то, что он предпочёл скрыть. Или, может, это всего лишь деликатный разговор? Но непонятная таинственность раздражает, словно передо мной висит табличка "Не лезь", которая только подогревает интерес.

17

Рита

Когда Рома возвращается, его лицо будто покрыто тенью — задумчивое, серьёзное. Как будто исчезла вся его привычная лёгкость, обнажив передо мной мужчину, скрывающего, возможно, целый мир, о котором я ничего не знаю.

— Случилось что-то? — пытаюсь осторожно, сама не знаю, зачем мне это так важно.

— Да нет, пустяк, — Рома пытается отмахнуться, словно это действительно не заслуживает моего внимания, но по напряжению в его голосе я чувствую, что дело не такое уж и пустяковое.

Спустя несколько минут поезд останавливается, и мы сходим на перрон. Стоило нам оказаться среди толпы, как он будто нажимает на невидимую кнопку: снова его привычная улыбка, лёгкость в походке, искры в глазах. Но меня не отпускает эта перемена — кого я сейчас вижу? Настоящий ли это Рома или его маска?

Зацепила меня эта его скрытая сторона, и теперь, как наваждение, хочется разгадать, что скрывается под всей его весёлостью.

— Ну что, первым делом оставим вещи в отеле?

— Да, давай. А потом какие планы? Прогоним разок доклад, а дальше гулять? Выступать нам только завтра. Потом банкет вечером. Шанс город посмотреть только сегодня.