— Единичные или нет, — она не улыбалась, — но такое случается. И у тебя, между прочим, симптомы на лицо. Постоянная усталость, изменения в либидо… может, есть ещё что-то, о чём ты не подумала?

Я отмахнулась, хотя теперь сердце уже стучало быстрее.

— Нет. Лара, я уверена, что это просто стресс.

— Ну, хорошо, — спокойно ответила она. — Но вот что я тебе скажу: возьми тест и проверь. Это всего пять минут твоего времени, зато будет ясно, и ты успокоишься.

Я вздохнула.

— Да не может быть…

— Рита, — мягко, но настойчиво сказала Лара, — просто сделай тест. Ради собственного спокойствия.

Я сдалась, кивнув:

— Ладно. Ладно, уговорила. Завтра куплю.

Но внутри я уже не была так уверена в том, что она ошибается.

39

Рома

— Рус, ты как? — задаю ему один и тот же вопрос, наверное, в тысячный раз за последние месяцы.

Он отрывается от экрана телефона, бросая на меня уставший взгляд, в котором угадывается скрытая досада.

— Нормально, — бурчит он, и снова утыкается в телефон.

Что поделать, если я очень за него беспокоюсь? Замечаю, как он всё чаще зависает в своих мыслях, словно мир вокруг перестал его волновать. Частенько запирается в своей комнате и бренчит на гитаре до поздней ночи, перебирая одни и те же аккорды. Иногда я слышу, как он тихо напевает что-то невнятное.

— Рус, я серьёзно. Ты правда в порядке? — подхожу ближе и осторожно присаживаюсь на край дивана, на котором он сидит.

— Да всё нормально, пап, — его голос звучит ровно, но в нём нет той привычной уверенности, которая раньше сквозила в его словах.

— Слушай, если тебе тяжело, ты же можешь мне сказать. Я рядом.

Он тяжело вздыхает и откладывает телефон в сторону.

— Да ничего особенного, просто… — он замолкает, словно не может подобрать слова. — Просто достало всё.

— Что достало?

Рус пожимает плечами, опуская взгляд.

— Всё это. Больница, мама… Её состояние. То, что дома теперь всё по-другому.

Я молчу, давая ему возможность продолжить.

— Я знаю, что ты делаешь всё, что можешь, — добавляет он тихо. — Но я… просто не знаю, как это переживать.

Эти слова отзываются во мне болью.

— Рус, ты справляешься. Ты сильный, — говорю я, стараясь удержать голос ровным. — И я горжусь тобой.

Он грустно улыбается, но в этой улыбке нет радости.

— Спасибо, пап. Но иногда кажется, что я ничего не делаю. Просто смотрю, как всё разваливается.

— Это не так, — мягко возражаю я. — Ты рядом с мамой, ты поддерживаешь её. Для неё это важно.

Рус кивает, но видно, что мои слова не сильно его утешили.

— Хочешь, я останусь сегодня дома? — спрашиваю я.

— Нет, — быстро отвечает он. — Ты и так всё время разрываешься между больницей и мной. Просто… будь рядом, когда можешь. Этого достаточно.

Я киваю, не находя слов, которые могли бы облегчить его боль.

— Рус, ты знаешь, что можешь говорить со мной обо всём. В любое время.

— Знаю, пап, — он поднимает на меня взгляд, в котором мелькает благодарность. — Спасибо.

***

Дверь открывается, едва я успеваю нажать звонок. Рита стоит на пороге, слегка раскрасневшаяся, с улыбкой, от которой у меня каждый раз ёкает внутри.

— Привет, — её голос звучит мягко, но в нём угадывается тревога. — Ты устал.

Я не успеваю ответить, как она берёт меня за руку и тянет в квартиру, закрывая дверь за спиной.

— Садись, — говорит она, указывая на стул на кухне. — Я уже всё приготовила.

— Рита, я… — начинаю было я, но она останавливает меня жестом.

— Потом расскажешь, — произносит твёрдо. — Сначала поешь.

Я послушно опускаюсь на стул, чувствуя, как уходит напряжение, накопившееся за бесконечные часы смены в больнице и ещё одной тяжёлой встречи с Ирой. Горячая тарелка супа появляется передо мной очень быстро. Рядом — хлеб, чай и какая-то тёплая выпечка, источающая запах корицы.

— Ты не ешь, — замечает она, хмурясь. — Или тебе не нравится?

— Нет, Рит, это… просто идеально, — я ловлю её руку и сжимаю её пальцы. — Спасибо.

Она улыбается и проводит ладонью по моему лицу.

— Рома, ты совсем себя не бережёшь, — тихо говорит она. — У тебя под глазами круги такие…

— Я нормально, — пытаюсь отмахнуться, но Рита только качает головой.

— Всё, молчи и ешь. А потом — в душ.

Я подчиняюсь. Её забота такая естественная, что сопротивляться не хочется. К тому же, я и правда голодаю весь день. Когда я ставлю пустую тарелку обратно на стол, Рита тянется к ней, но я останавливаю её, притягивая за талию.