– Ну что, согрелся? – передал парящий стакан в подстаканнике хозяин квартиры.

– Ну да, – улыбнулся Сеня и уже смелее осмотрел убранство комнаты.

У стены во всю длину и высоту стояли полки с книгами. Был ещё диван, шерстяной ковёр на полу, представительный стол под зелёным сукном, окно с бархатными шторами, стулья и два кресла, где и разместились два человека.

– Красиво у вас тут, – похвалил Сеня и хлебнул горячего чая; сахара, к сожалению, в нём не было.

– Ничего особенного. И ничего лишнего. Всё только для работы, – махнул рукой старый сыщик.

Сеня достал пачку папирос. Предложил закурить.

– Благодарю, – угостился папиросой сыщик. – Ты говори, Семён, не стесняйся, чем я угоден новой власти?

Оба они склонились к камину и прикурили.

– Власть новая да люди прежние, – заметил Семён. – Мой непосредственный начальник тоже из ваших… из царских.

– Даже так. Если не секрет, кто таков?

– Грушев Дмитрий Олегович. Три дня как назначили. Усы у него такие шикарные.

Владимир Францевич кивнул.

– Ну как же… помню. Только, когда я его знавал, усов у Дмитрия ещё не было; прямо, как у тебя сейчас… Тебе, кстати, сколько лет? Двадцать один?

– Неделю назад двадцать два исполнилось, – ответил Сеня. – И дело у меня к вам более чем серьёзное.

– Ты пей-пей и рассказывай, – откинулся на спинку Владимир Францевич.

Сеня курил и грелся. В груди стало тепло. Ноги запекло. Хотелось снять сапоги, но как-то неудобно.

– Убийства жуткие по всей Москве, – начал рассказ Семён. – И ведь не просто убивают, а зверствуют и будто на плёнку для кино снимают.

– Это как, для кино? – уточнил Владимир Францевич.

Сеня запустил руку во внутренний карман своей кожанки.

– Рассаживают мертвецов на стулья и почти каждому на шею табличку вешают. А на табличке слова… Я вам и фотокарточки принёс. Наши сотрудники сфотографировали… Вот посмотрите.

Владимир Францевич рассматривал два снимка. На том и на другом картина была леденящей. На первом снимке на стульях сидело пятеро мертвецов: четверо взрослых и один мальчик лет пяти. У троих висели на груди таблички. На одной написано – «мама», на второй – «папа», на третьей – «Пётр». У всех пятерых срезаны верхние веки, оттого газа были открыты, и у каждого не было правой кисти и левой ступни.

На втором снимке семья из трёх взрослых человек. У всех висели таблички: «муж», «кошка» и «грек». Конечности также отсутствовали.

– Все эти люди будто случайно оказались вместе. Многие даже не знали друг друга. Но в некоторых квартирах собраны целые семьи. Таблички у всех висят явно для путаницы. «Мама», это вовсе не мама, а «Петя» – по паспорту Фёдор Синёв. Пятеро с первой фотографии жили в разных домах на Большой Ордынке… О троих со второй фотографии нам известно совсем ничего. Один, это рабочий из Ярославля, а прочие – пока безымянны. И всё это действо, то есть усаживание мёртвых людей на стулья, таблички, отрезанные веки и отсутствие частей тела, кажутся лишь ширмой, потому что самое странное, что в трупах нет ни капли крови, словно кровь каким-то волшебным образом слили; а вот конечности, всё-таки отгрызли. Именно что отгрызли. Наш эксперт из следственной лаборатории, тоже из бывших, предположил, что руки и ноги откусил медведь, ну или крупный волк. Но медведи по Москве расхаживают только в немецких головах… И волки тоже по городу не гуляют.

– Да-да, медведи уже в берлогах, и волки в засаде, – рассматривал снимки Владимир Францевич, – и кровавых луж на месте убийства не обнаружено. Так ведь? – будто сам у себя спросил бывший сыскарь.

– Вот именно, ни капли не нашли. Следовательно, убили их и надругались в другом месте, а потом всех свезли по адресам, рассадили в ряд и табличками отметили. Или сливали каким-то особенным способом. Или это работа сумасшедшего доктора или сказочных вампиров, – виновато улыбнулся Сеня, а потом спросил: – А вы как узнали, что крови совсем в трупах не было?

Владимир Францевич пожал плечами и усмехнулся:

– Интуиция, знаешь ли… Или ты думаешь, что это я им руки-ноги отгрыз?

Сеня тоже улыбнулся.

– Нет, конечно. Я так не думаю.

Они с минуту молчали. Сыщик изучал фотографии. Сеня, хлюпая чаем, смотрел на огонь в камине и отдыхал.

– Я полагаю, что снимков два, а подобных убийств гораздо больше, – размышлял Владимир Францевич.

– Вы правы, – кивнул Сеня. – Нам известно о семи квартирах, где рассаживали мертвецов. Получается – всего двадцать два трупа.

– Двадцать два, – повторил за молодым милиционером лысый в очках, – ровно столько, сколько тебе лет…

– Совпадение, – тихо сказал Сеня.

– А как же! Конечно, совпадение.

Сеня снова смутился. Он пришёл за помощью, а старый сыщик шутил.

– Время сейчас революционное, – сказал Семён. – Идёт борьба за души народа. Возможно, это ритуальные убийства. Как думаете? Что вам интуиция подсказывает?

– Нет, – покачал головой Владимир Францевич. – Религиозная составляющая отметается без сожалений. А интуиция подсказывает, что мне нужно отлучиться. Всего минут на двадцать. Подождёшь?