Чуть позже, на построении, я всё ещё мысленно перевариваю наш разговор.

Да откуда бы взяться этому Сергею? Если бы он был, я бы его помнил. Но мысли ускользают.

Полковник Петров начинает инструктаж, называет имена погибших. Семь раненых, пять — не вернулись. Среди них Кочетов Саша. Пропавшие лица на мгновение оживают в памяти, словно всё же дают о себе знать, но это ощущение мимолётно, стирается сразу после слов полковника. Он что-то продолжает говорить о новом предстоящем задании, а я вдруг ловлю себя на мысли, что эта Озерова засела вдруг у меня в голове, и не выходит оттуда.

С чего это она взяла, что мне не наплевать?

— Лейтенант, Беркутов, — неожиданно обращается ко мне Петров. — Придёт информация о Джаафаре, сам знаешь, кто его ликвидирует.

Слова его виснут в воздухе.

Потому что ликвидирую его я.

Спускаются сумерки. Шум, дымка в воздухе от пронесшегося недавно ветра с песком,

Я только прихожу в себя в тени армейского ангара, когда рядом появляется знакомая фигура в вычищенной до блеска форме. Особист Власов Антон Анатольевич собственной персоной. Прямо-таки как фантом: ни шагов его не слышу, ни тени, пока не оказывается прямо передо мной.

— Лейтенант Беркутов, — голос у него мягкий, даже слишком для человека с его обязанностями, но от этой мягкости по спине не то, чтобы ползёт холодок, лучше сказать зудит от его излишнего внимания.

Власов всегда говорит будто невзначай, а каждый раз при этом кажется, что сканирует тебя до костей. — Рад видеть, как всегда, — тянет он.

— И я, товарищ подполковник, —говорю ровно.

— Значит, всё у нас по-старому? — спрашивает он, облокачиваясь о металлическую стену ангара. — Задания, потом брифинг, потом — личное время?

Опаньки! Откуда он знает такие слова, как «брифинг»? Такие слова вряд ли употребляли в 1984 году.

Уж, не из «наших» ли он будет?

И чего ко мне прицепился? Вроде я повода не давал. Хотя, где бы я теперь не находился, особисты меня в чём-то подозревают.

Только вот доказать ничего не могут. Правда, пока.

— Всё по уставу, товарищ подполковник.

Если честно, хочется уйти, и как можно дальше. Но он пристально смотрит, не отпускает, как будто уже знает, что-то про меня такое, чего не знаю я.

— По уставу, говоришь? — сдвигает он брови, но улыбается, будто в шутку. — Знаешь, уставы они, конечно, разные бывают. Одно в книжках, другое — в реальной жизни. Ведь так, лейтенант Беркутов?

Чувствую, как что-то внутри напрягается. Он не первый раз говорит загадками, но сегодня его взгляд какой-то особенно внимательный.

— Служим, как положено, — коротко бросаю.

Но Власова это не смущает. Он выдерживает паузу, с таким вниманием разглядывает меня, будто собирается что-то сказать.

— И ты ведь, насколько я понимаю, у нас отличник службы? — продолжает он, и в голосе его проскальзывает что-то вроде издёвки. — Надо же… такой человек, как ты, в самом центре событий. Неприятно только, когда отличников вдруг начинают искать какие-то особые… связи.

Какие ещё связи?

Никто мне ничего не говорил, никаких проверок не было, но тон Власова не оставляет сомнений — он точно что-то знает.

— Какие связи, товарищ подполковник? — говорю, стараясь ничем не выдавать себя.

— Вот, кстати, интересная деталь, — снова усмехается Власов, глядя прямо в глаза, — насчёт твоего прошлого, Беркутов. Я тут недавно получил одну интересную наводку. Кажется, кое-что из старых твоих знакомых ожило…

Я непроизвольно дёрнулся внутри, но внешне держу себя в руках. Выдержав многозначительную паузу, он докончил фразу:

— Или, так сказать, всплыло.

Внутри на секунду темнеет. Я прекрасно знаю, что у него есть доступ к любой информации. И если что-то «всплыло», значит, всплывет по полной программе.

Еще накануне Власов будто ненароком спросил:

— Лейтенант Беркутов, готов встречать брата и мать?

Он смотрит с таким видом, будто моя реакция интересует его больше, чем мой ответ…

— Товарищ подполковник, если есть вопросы, я всегда готов ответить, — говорю, стараясь казаться равнодушным.

— Да ладно тебе, Глеб. Какие вопросы? — с явным удовлетворением смотрит он, ссутулившись и будто приглушённо усмехаясь. — Просто знаешь, есть люди, которые видят дальше и больше других.