– Сержант Спринг, прием. Это Бикки. Капитан Стен ясно дал понять, что возвращение на базу должно быть не позже, чем через три часа.

– У него что, у самого отсох язык?

– Лили, - устало произносит голос в трансляторе, язык мне не знаком, но я понимаю все до единого слова и даже знаю, кто такой Бикки, - Он сам еще в рейде со Скотти. Но я волнуюсь. Возвращайся, дальше слишком опасно.

– Мне осталось забрать лишь один образец. Что там по прогнозу?

– Порядок, - нехотя отвечает Бикки.

– Вот видишь. Отключаюсь, - я выключаю транслятор под протесты собеседника.

Через пару мгновений корабль резко останавливается, наткнувшись на невидимую преграду.

– Твою мать!

Включаю диагностику: механическое повреждение левой гусеницы. Выстёгиваюсь из кресла и открываю люк, чтобы осмотреть поломку. Но меня привлекает быстро надвигающийся с юга шторм. Через секунду все, что я вижу – это летящий на меня, как поток астероидов, планетный грунт. А еще через две я вижу лишь черноту.

– Твою мать! – хрипло выдыхаю я и освобождаюсь от кошмара.

Свет в каюте автоматически усиливается. Я поднимаюсь с постели и какое-то время пытаюсь прийти в себя. Кажется, опять уснула, не отключившись от инфобазы.

“Жизненные показатели в норме”, - услужливо подсказывает Илма.

– Иди доложи об этом хозяину, - огрызаюсь я, но быстро понимаю, что зря. Во-первых, нет смысла злиться на программу, а во-вторых, действительно доложит, - дай воды, - говорю и добавляю на всякий случай, - Пожалуйста.

Будто у программы есть чувства.

Если на кого и злиться, то только на себя. Слишком самонадеянно было пытаться разобраться в устройстве корабля самостоятельно. Достаточно лишь понять, как привести его обратно на Сатурн. Но даже это мне не по силам. Несмотря на то, что я уже несколько суток изучаю язык, многие символы мне непонятны. А мы все ближе к пункту назначения, и что меня ждет дальше – неизвестно. Необходимо ускориться.

Информация отпечатывается в моей памяти как полотно, сплошь усеянное дырками. Возможно, дело в моих языковых навыках, возможно, отчасти в самом языке. А возможно, мне нужно сменить тактику.

Я решаю проверить это экспериментально.

Кошмар пробудил меня ранним корабельным утром. Я умываюсь, послушно съедаю синтосуп. Чувство стыда за минутную слабость, вылившуюся в тихую агрессию, не позволяет мне попросить картофельный напиток. Вместо этого я прошу Илму проводить меня к капитану корабля. Я знаю, что он уже на ногах и ошивается где-то в районе центрального купола. Бог знает, что он там делает, подключаясь к инфобазе. Может управляет кораблем. Может изучает научные трактаты. А может просто смотрит смешные видео.

Мое предположение оказывается верным. Ведо едва кивает мне, завидев меня в куполе. Я думаю, с каждым разом он все меньше рад меня видеть. Не то чтобы он когда-то выказывал радость, но то, что сейчас он не в настроении – очевидно.

– Илма доложила, что у тебя кошмары, - говорит он вместо приветствия.

– Да. Такое со мной случается с детства, - я отвечаю на языке его народа. Мне не хочется обсуждать мои личные проблемы. К тому же я догадываюсь, что Ведо сочтет это за очередную слабость психики и кто знает, как решит «вылечить».

Сейчас он смотрит на меня чуть с большим интересом. Я рада, что отвлекла его внимание попыткой попрактиковать лиамеданский. Или думала, что отвлекла.

– О чем они? – он тоже с легкостью переходит на родной язык. Его выговор при этом значительно лучше, чем рутена. Даже голос становится приятнее.

– Их много. Я не всегда помню. Это важно?

– Сны – это отражение активности нашего мозга. Я бы не сбрасывал их со счетов.

– В устах представителя расы, по технологиям приблизившимся к богам, это звучит странно. И я думала, вы все про всех знаете.

Ведо не оценивает иронию.

– Видимо, не все.

Я минуту молчу под выжидательным взглядом. Может правда рассказать? Какая, в сущности, уже разница.

– Нет ничего особенного. Кошмары и кошмары. У всех бывают. Только я в них умираю каждый раз, очень, кхм, натурально. То меня сжигают на костре, то я погибаю при несчастном случае на какой-то красной планете. Есть еще сон про схватку на очень футуристичном корабле, чем-то похожем на твой, а я таких даже не видела никогда.

– И ты совсем не представляешь, откуда они?