– Все куда запущеннее, чем я думала – их от нас уже не оторвать даже тяжелым орбитальным буксиром. И за что нам такое наказание?!

– За вредность! – воскликнула Лизка уже на бегу, подбежала к джакузи, подпрыгнула, сжалась в комок и рухнула в самую середину, чуть не выплеснув нас наружу вместе с водой. А когда вынырнула на поверхность, завертелась юлой – от души расцеловала меня, затем чмокнула в щеку Ульяну и запрыгнула на колени к Логачеву. Настена прошла ту же «трассу», но заметно медленнее и, если можно так выразиться, добросовестнее – заключив меня в объятия, наговорила столько теплых слов, что я зарделась. Затем пересела к Телепневой, прошептала ей на ушко что-то веселое и забралась под свободную руку Ярослава. А когда устроилась поудобнее, вцепилась в его руку, знакомо облизала пересохшие губы и с большим трудом заставила себя отвлечься от игривых мыслей:

– Итак, на чем мы остановились?

Услышав ее вопрос, Лиза перебралась с коленей Локи на свое место, а он, собравшись с мыслями, обратился ко мне – попросил связаться со «старшими подругами» и поинтересоваться, есть ли у них возможность продавить установку еще двух «Держав» для стажеров нашей команды. Пока счастливые Шереметевы усиленно благодарили его за официальное признание нового статуса, мне было не до переписки, так как в джакузи творилось невесть что. А когда сестры унялись, набросала сообщение, отправила его Анне Николаевне и буквально через пару минут озвучила полученный ответ:

– Нас будут ждать завтра с двенадцати до восемнадцати.

Ярослав коротко кивнул, жестом попросил поблагодарить Романову за помощь, затем посерьезнел и «убил» сестричек первым же утверждением:

– Откровенно говоря, я не вижу смысла в вашем поступлении в военные академии. Во-первых, если вы меня не «услышите», то в рейды с командой сможете летать не раньше, чем через семь лет…

– Так и есть! – заметив на лицах Шереметевых неподдельное удивление, поддакнула Ульяна. – После окончания академии вам придется прослужить минимум два года в военной части, в которую вас распределят.

– Во-вторых, из-за своеобразной специфики региона, в котором нам предстоит работать, боец, подготовленный по методикам порубежников, предпочтительнее кадрового офицера. И, в-третьих, я не собираюсь посвящать мести всю свою жизнь. Очень может быть, что наша личная война закончится еще до того, как вы вернете себе «свободу». Таким образом, имеет смысл забыть о высшем образовании. То есть, начать тренироваться вместе с нами уже сейчас, через год-полтора включиться в боевую работу, а потом всей компанией отойти от дел и пересмотреть планы на будущее. В общем, если у вас нет принципиальных возражений, то я договорюсь с Мещерским, чтобы он дезавуировал ваши контракты, подготовлю программу занятий и через день-два начну гонять, как остальных девчонок.

– Локи, не смеши, какие, к чертовой матери, могут быть возражения, если мы собирались поступать в военные академии только для того, чтобы получить шанс попасть в твою команду?! – воскликнула Лиза. А Настя просто кивнула в знак того, что полностью согласна с мнением сестры.

– Что ж, будем считать, что все организационные вопросы решены, откладываем все дела на завтра, а сегодня просто расслабляемся…

…К выполнению «приказа» Логачева приступили с нешуточным энтузиазмом. Лиза перебралась на колени Беклемишевой, рядом с которой располагались терминал и окошко доставки ВСД/ЦСД, что-то там заказала и… начала замерзать, так как легкий морозец никуда не делся. За это время Настена успела пересесть на место младшей сестры, поэтому мелкая непоседа втиснулась между нею и Телепневой, походя отпихнув последнюю к Локи, и потребовала рассказа о нашем житье-бытье.

Ульяна, неожиданно для себя оказавшаяся прижатой к нашему единственному мужчине, чуточку поколебалась и обратилась к нему с каким-то вопросом. А когда почувствовала, что ее «демарш» воспринят вполне нормально, воспрянула духом, приняла из рук Шереметевой-младшей бокал с очередной порцией глинтвейна, сходу его ополовинила и вложила нас «стажерам». Заявив, что требовать надо не рассказов, а демонстрации наградного оружия! Тут Лиза возмущенно заверещала и устроила целое шоу. Сначала птицей вылетела на бортик и, забавно приплясывая на ледяном полу, перещупала все наши игольники. Удостоверившись, что ни одного наградного ствола в кобурах нет, чуть не расплакалась от разочарования и потребовала принести «свидетельство» нашего «невероятного героизма». Правда, сообразив, что джакузи не лучшее место для показа таких наград, все-таки отменила свое требование, вернулась в воду и заявила, что мы обязаны согреть ее замерзшее тельце. Причем срочно и всей толпой.

Веер брызг, направленный ею в лицо фыркнувшей Беклемишевой, вызвал ответную реакцию, и через несколько мгновений небольшое, в общем-то, джакузи превратилось в поле битвы. Воевали истово, самозабвенно и с огоньком, не чураясь самых «грязных» приемов, проявляя изощренное коварство и меняя союзников чуть ли не по три-четыре раза в минуту. Само собой, любой удачный маневр встречали восторженными воплями или хохотом, постепенно пьянели от ощущения ни с чем не сравнимого счастья и не собирались останавливаться. Что интересно, Локи и Ульяна отрывались как бы не отвязнее всех. Логачев, по моим ощущениям, до смерти уставший контролировать все и вся, решил хоть раз в жизни выключить голову. И выключил. Процентов на девяносто пять – сражался, как лев, даже тогда, когда мы наваливались на него впятером, глумился над всеми без разбору и, кажется, даже не пытался «фильтровать» степень «нежности» прикосновений. А Телепнева, то ли окончательно распрощавшись с прежней жизнью, то ли со всем пылом исстрадавшейся души празднуя наступление новой, вообще ушла в веселье с головой. Поэтому самоотверженно защищала каждого временного союзника, проявляла великодушие к «поверженным», радовалась нашим успехам больше, чем своим, и пребывала в такой эйфории, что не заметила даже потери лифчика.

Буйствовали до тех пор, пока не начало сводить животы от смеха. Потом поменяли «время суток» и «время года» на раннее летнее утро, запечатлели для истории картину «Локи и его команда после Ледового Побоища», попадали абы куда и вдруг почувствовали, что не на шутку проголодались. Сушиться, одеваться и подниматься в гостиную было настолько лениво, что Логачев убрал голограмму и поднял температуру воздуха градусов до двадцати восьми, а мы, вывесив над водой официальную страничку ресторана «Взморье», в хорошем темпе определились с желаниями и оплатили заказ. Пока ждали его прибытия, обменивались впечатлениями о прошедшей битве и, заодно, спустили воду до середины икр. А когда прибыл контейнер с первыми блюдами, похватали тарелки, зазвенели ложками и услышали ошалелый смешок Ульяны: