– Потом кто-то из этих умников заглядывает на сайт с портретами самых разыскиваемых людоловов и покупателей живого товара с Фуджейры, и теряет голову от жадности! – подхватила Забава. – Еще бы: голова аль ибн-Мутамира стоит двадцать миллионов рублей, и даже косвенное участие в его поимке или уничтожении – это безумные деньги!

– Хорошо, хоть не потребовали атаковать его кортеж в движении… - буркнул Зуб. – Восемь тяжелых ботов огневой поддержки «Dawwama » превратят наш «Шелест» в пыль секунд за пять-семь!

– Соваться в поместье этой твари вообще не вариант… - подключился к обсуждению дядька Фрол. – Помнится, летом сорок четвертого рейдовый отряд Артюховых пытался вызволить из плена внучку тогдашнего главы рода. Штурм не удался: из шести боевых кораблей, два из которых были корветами последнего поколения, с планеты вырвался всего один. Причем полупустым. Из ста восьмидесяти трех опытных и очень неплохо вооруженных бойцов выжило всего девятнадцать. А два с лишним десятка попало в плен и на протяжении полутора месяцев блистало в личном сетевом канале шейха Саида – веселило местных любителей кровавых зрелищ, умирая в руках палачей.

– В общем, как я понимаю, мы возвращаемся к поместью Хилалов? – сжав кулачки так, что побелели костяшки, глухо поинтересовалась Лиза. А ее старшая сестра, начав свой монолог на пару секунд позже Лизы, попыталась заставить меня передумать:

– А что, если это не ловушка?! Что, если шейх Саид действительно прилетел в этот торговый дом и купил несчастных детей?!

– На трех Фуджейрах два с половиной десятка торговых домов, занимающихся продажей живого товара. В одиннадцати самых крупных торги проводятся раз в неделю. И на каждом аукционе продается минимум по десять лотов… — подал голос Гришка Неплюев, приставленный к Ворогу отцом. – Спасти всех пленников и пленниц мы не сможем даже при очень большом желании. А если вляпаемся в ловушку, то не вернем на Рубеж вообще никого. Да, осознавать это невыносимо…

– И еще невыносимее с этим жить… - вздохнул Олег Отяев, выделенный в напарники Сашке. – Но, увы, приходится.

Я с ним согласился. Мысленно и совсем небольшой частью сознания. А когда закончил терзать РАБ, поднял руку, требуя тишины, и озвучил свое решение:

– Рисковать всеми вами я не готов. Поэтому отправлю князю Мещерскому и информатору Одинцовых соответствующие сообщения, но не прямо сейчас, а минут через сорок. А пока мы с вами полетим готовиться к шоу. Которое, я надеюсь, поднимет нам настроение…

…Прежде, чем сойти с грузовой аппарели «Шелеста» на крошечный свободный пятачок между ржавыми обломками малого разведчика «Чирок», я загерметизировал штурмовой скаф и еще раз прогнал контрольные тесты всех трех «Пелеринок». Оказавшись на земле, заросшей редкими пучками жухлой травы, плавно опустился на одно колено и скользнул под фрагмент оружейного пилона, причудливо выгнутый взрывом, уничтожившим юркий, но плохо защищенный кораблик. Устроившись поудобнее и как следует расправив высокотехнологичный полог, идеально маскирующий на местности человека в современном штурмовом скафандре, прикипел взглядом к одному из окон тактического комплекса. А минуты через полторы увидел в чате сразу два разноцветных плюсика и облегченно перевел дух.

Переписываться с Дашей и Лизой, которым поручил себя страховать, и которые только-только вышли на позиции, естественно, не стал. Равно, как и ждать, пока Ульяна доставит дядьку Фрола к соседнему опорному пункту. Просканировал нужный диапазон частот, убедился в том, что покупатели порядком устаревшего, но чудовищно скорострельного и дальнобойного зенитно-ракетного комплекса «Мастиф» производства Новой Америки в исходники не лезли, и занялся делом. При этом не торопился – проверял и перепроверял каждый свой шаг раза по два-три – поэтому убил на взлом системы безопасности «своего» опорного пункта восемнадцать с четвертью минут. Еще двенадцать с половиной ушло на правильный «тюнинг» ассоциативно-логического блока СКН, создание шести «невидимок», коррекцию базы данных запросчика системы определения государственной принадлежности цели, системы функционального контроля состояния оборудования, настроек разного рода датчиков, анализаторов и т.д. А потом я немного «поиграл» с тяжелыми беспилотниками, мечущимися по псевдохаотическим траекториям в небе, постепенно затягивающемся перистыми облаками.

Закончив с этим этапом, подготовил и «залил» в раскуроченную систему небольшую программку, способную в нужный момент обнулить все предыдущие доступы к системам управления, обнаружения, наведения и защиты, еще раз проверил результаты своих трудов и влез в архивы.

Тут пришлось потрудиться в поте лица: добросовестно проанализировать очень приличный объем записей переговоров дежурных офицеров опорного пункта с вышестоящим командованием, «закольцевать» три с лишним десятка вариантов ответа на разнообразные запросы и звонки, написать программу для «робота», способного всем этим рулить, и т.д. Впрочем, процентов восемьдесят пять всего необходимого программного обеспечения имелось в «зародышах», некогда состряпанных на занятиях у дядьки Фрола, так что я особо не дергался – спокойно «допиливал» требуемое пункт за пунктом и даже иногда отвлекался. Для того, чтобы отправить двум адресатам сообщения типа «Прилетели, посмотрели, убедились, что не справимся, и свалили по своим делам» и регулярно уведомлять Озорника о своих… хм… успехах.

Как ни странно, даже в таком режиме с поставленной задачей справился всего на четыре минуты позже, чем мой наставник. Чуточку погордился, затем размял сведенную шею и скинул плюсик в личку Телепневой. А через шесть минут дождался появления в общем канале команды целой россыпи точно таких же символов, отправил «пачку» таймеров на все ТК, выделил самый первый и, дождавшись его обнуления, выбрался из укрытия.

Несмотря на то, что внешние камеры опорного пункта меня «не видели», «Пелерину» снимать не стал. Более того, семьдесят четыре метра до ворот в высоченном сплошном заборе, по верху увитом арабским аналогом нашей МЗП , шел, наступая только на участки земли, лишенные растительности. А небольшую калитку сдвинул в сторону только после того, как получил подтверждения готовности от всех бойцов двух «моих» боевых троек.